Сергей Сергеевич (демонстративно усаживаясь на пенек). На всякий случай займем ее место… (Подмигивает.)
Появляется Зинуля. Она идет не торопясь, вольной, даже несколько ленивой походкой, всматриваясь в поджидающих ее людей. Но если они смотрят озабоченно, настороженно — Валя с виноватой печалью в глазах, Сергей Сергеевич — заранее настраивая себя агрессивно, Виктор Николаевич как главная фигура в предстоящем разговоре, собирая в душе все свое спокойствие и здравомыслие, — то Зинуля смотрит на них как-то даже беспечно, с лукавым, насмешливым предвкушением встречи. Мы еще не видели ее такой — волосы у нее почему-то влажные, она ими потряхивает на ходу, во рту держит травинку, играет с ней, но при всей своей внешней беспечности она сейчас внутренне напряжена и собрана, как никогда.
Зинуля (певучим голосом). Какая встреча, какая встреча! Надо же! Здрасьте, Виктор Николаевич! (Протягивает руку.)
Виктор Николаевич смущенно пожимает.
Здрасьте, Сергей Сергеевич!
Сергей Сергеевич пожимает ей руку, не вставая с пенька, поморщившись.
Здрасьте, Борис Павлович. И вы тут! (Подходит к Вале.) Валентина, тебе тоже привет!
Валя (почти плача, пожимает Зинуле руку). Прости меня, если можешь…
Зинуля. Потом… грехи потом буду отпускать. (Подходит к двум шоферам.) А вы тоже ко мне, товарищи? А, это шофер Виктора Николаевича. Привет! А это кто же? (Поворачивается к начальству.) У Сергея Сергеевича пока нет персональной машины… Ой! (Всплеснула руками, догадавшись. Второму шоферу.) Вы — Мазурик? Да? Возите Бориса Павловича? Ой, как интересно! Мне про вас тут ночью рассказывали! Между прочим, вы должны мне спасибо сказать!
Мазурик — остроносый, худощавый мужичонка неопределенного возраста, аккуратно подстриженный.
Мазурик (хохотнув). Я? За что это, интересно?
Зинуля. Как же! Это же я… Я написала ту самую докладную, из-за которой Борис Павлович забрал «жигули» у Петренко, и теперь они вам достались!
Мазурик (покраснев). Ну, дает…
Зинуля. Вам повезло! Борис Павлович обычно плюет на мои докладные. А тут, видите, вспомнил. (Поворачивается к Борису Павловичу.) Видите, Борис Павлович, пригодилась все-таки моя докладная, правда? Не зря старалась!..
Борис Павлович нахмурился, он хочет оборвать Зинулю, но Виктор Николаевич его удерживает — мол, не надо, спокойно.
(Мазурику.) А мне Петренко какую подлость сделал за эту докладную — слышали, да? Виктор Николаевич! Я сейчас в речке купалась, да, и вдруг подумала — а Петренко-то ведь сколько бетона попортил, чтобы мне отомстить! Пять кубов у него было, которые он свез на свалку, и еще там двадцать… на водозаборе раздолбить придется. Видите, он не просто так отомстил, а за счет государства! Прямо народный мститель какой-то! (Очень грустно.) А знаете, Виктор Николаевич, знаете, Борис Павлович, я ведь перед его самосвалом на коленях стояла. Да! (Побежала на дорогу, показывает.) Вот тут! На этом месте! (Возвращается.) Я плакала, просила: ну, признайся Виктору Николаевичу, а он прямо как царь сидел в кабине! А потом поехал, и грязью меня по лицу — хлыст! хлыст! (Борису Павловичу.) Вам бы так! (Подходит решительно к пеньку.) Сергей Сергеевич, между прочим, я у вас в кабинете на ваше место не сажусь! (Жестом приглашает его встать с пенька.)
Сергей Сергеевич (притворяется глухим). Чего? Иди в машину, тебя отвезут в общагу… Тут сидеть не положено. Сейчас сюда приедут — вырвут этот пенек с корнями…
Виктор Николаевич (посчитав, что пора и ему вступить в разговор). Зина, у меня к вам просьба…
Зинуля (перебивает). Извините, Виктор Николаевич, но я не буду с вами разговаривать, пока не займу свое место! Сергей Сергеевич, это мой кабинет! Виктор Николаевич меня вытурил из конторки, снял с поста — что же, у меня и места не должно быть?
Виктор Николаевич. Сергей Сергеевич, я прошу вас, уступите ей место.