Между делом Зита успешно сдала экзамены за обязательный курс обучения. Просто урезала самомнение и заучила наизусть, что от нее требовалось государству. Достаточно легкое дело оказалось, потому что государству от выпускников общих школ почти ничего и не требовалось. Пожалуй, она могла б обойтись знаниями исключительно начальной школы. Вот такой парадокс технологий будущего: чем дальше по пути автоматизации, тем меньше нужно знаний рабочим. Ну а сырье для инженерных кадров готовили и поставляли, естественно, категорийные школы.
Зиту, впрочем, эти проблемы коснулись лишь скользом. Как-то незаметно для себя она выбрала будущей сферой деятельности медицину, а там поверхностные знания не приветствовались. Так что она училась в основном самостоятельно, не оглядываясь на школьные программы. Учебники для категорийных школ и вузовские материалы брала, конечно же, с консоли поста ЗАС, оттуда много куда можно было залезть. Давид настойчиво рекомендовал не светить умом, но она же потихоньку, осторожненько.
Летом Зита поступила на годичные курсы военных медработников. Их открыли по всей стране, и в Копейке тоже – на базе госпиталя Особого Заполярного военного округа. Она боялась, что не возьмут по возрасту, но там только глянули на ее капитанские погоны и подписали заявление. Хоть какая-то польза от званий.
На первом же практическом занятии выявилось ее абсолютное самообладание при виде крови, открытых ран, воспалений и нагноений и даже трупов. Преподаватели поглядывали на нее с удивлением, она же просто не понимала, чего там бояться.
И еще она руководила службой собственной безопасности штурмовых отрядов. Работа, далеко не всеми принимаемая за честную. Уголовные понятия въелись в мозги людей очень крепко, и мало кто согласился стать помощником в тайных делах. Но тем, кто все же поддержал ее, она сумела донести, что они призваны не много не мало, а беречь «Спартак» от смерти. Рыба гниет с головы, и служба собственной безопасности существует как раз для того, чтоб эту голову вовремя отсечь. И кумовством они занимались, и группировки пресекали – тайно, но безжалостно. «Спартак» – ведомство майора Каллистратова, ничье больше! И – выявляли предателей. Но чаще всего боролись с перерожденцами. Штурмовые отряды – власть, и она многим кружила головы и манила возможностями. Зита работала, укрепляла по мере сил и талантов службу, а сама внутренне все ждала ситуации, которая покажет ей предел. Когда добрый дяденька Каллистратов скажет – вот этого трогать нельзя. Он сволочь, но наша сволочь. Ждала и понимала, что после этого она из «Спартака уйдет». Ждала, но ситуация все равно проявилась неожиданно для нее, на обыкновенном ежевечернем совете командиров боевых пятерок.
Совет уже давно проводился удаленно – пост ЗАС позволял, помимо много прочего, объединять телефоны спартаковцев в защищенную сеть. Время для советов командиров – вечер. Очень поздний вечер. Несмотря на обязанности, которые не каждому взрослому по силам, бойцы службы собственной безопасности оставались учениками школ, студентами, и учебу им никто не отменял. И секретность играла свою роль: ну мало ли о чем переговариваются подростки, лежа перед сном под одеялами? Кому придет в голову, что шепотки и хихиканья – это доклады и обсуждения очень серьезных дел? Вот во время одного из обсуждений, не закрытых грифом секретности, неприятная информация чуть не проскочила мимо нее. Хорошо, вовремя успела заметить парочку благоразумных молчунов. А тема-то была щекотливая – обсуждали работу командиров штурмовых отрядов. Отмалчиваться на таких обсуждениях прямо не рекомендовалось, они и организованы были в основном для обучения и – тайно – воспитания сотрудников, ради этого пришлось частично поступиться безопасностью и секретностью работы. И вдруг – молчанка.
Она дождалась удобного момента и задала молчунам прямой вопрос. Мол, ребята, а вы что по существу темы можете сказать? Молчуны задержались с ответом. В сети моментально установилась сочувственная тишина, потому что в подобной ситуации хотя бы по разу, но побывали все. Установку не раскрывать рот на начальство оказалось непросто изжить даже сознательными усилиями.
Один из молчунов решил ограничиться заявлением, что возражений по работе командиров нет. Это было ожидаемо. Но неприемлемо. Спартаковцам до всего есть дело – так звучало одно из правил майора Каллистратова. Говоря канцелярским языком – активная жизненная позиция.