— У вас оправдание всему — «Спартак»! — бросил сверху старший группы. — Как будто он вездесущий! «Скомороха» проверь! Что-то он подозрительно стоит, как не подбитый!
— Опа! — радостно сказал снайпер и торопливо шлепнулся на камни. — Опа-опаньки… Старшой, наблюдаю две цели, отходят по железке! И не прячутся ни разу, красавы!
— Отработай их по готовности, и все дела! — равнодушно сказал старший группы. — Что там со «Скоморохом»?
Боец протянул руку к люку, но он неожиданно открылся сам. Десантник завороженно уставился в огромные эльфийские глаза девушки, лежащей в люке, и мгновения его жизни потекли рывками в такт дрожанию пистолета у его лица… А потом девушка начала стрелять мимо него, пулю за пулей всаживая в спину снайпера, наваждение исчезло, и десантник с матом выдернул ее из люка на камни. Девушка болезненно охнула и обмякла.
— Готовченко! — доложил десантник. — Отключилась. У нее нога сломана, похоже.
— Дебил! — со стоном выдавил снайпер. — Голова у тебя сломана! Чего сразу ее не срубил, урод?! Она мне все ребра покрошила! О-о-ой! Хорошо, ее пукалка панцирь не берет… Ну дебил, ребра заживут, я тебе все в ответку поломаю!
— Что с целями? — спросил старший группы и спрыгнул с останца вниз. — С целями что, спрашиваю!
— Ушли! — скривился снайпер. — Мне как стрелять, если спина от попаданий дергается?!
— Как, как… кверху каком, вот как! — рявкнул старший группы. — Эта соплюха их отход прикрывала, понял? Себя подставила, чтоб они ушли, понял? И теперь вопрос: и кого ты упустил, если за них жизнь отдают не задумываясь, а?! Спина у тебя дергалась… Из «реактивки» надо было тебе вмазать промеж лопаток, чтоб думал!
— Из «реактивки» нам уже вмазали, и не раз! — хмуро пробормотал снайпер и осторожно поднялся на ноги. — Вся группа лежит, в небо смотрит…
— Вот! — назидательно сказал офицер. — А ты их упустил. Но мы сейчас быстренько узнаем, кто это там ушел, и если что, нагоним…
Коротко пшикнул ударный инъектор, и десантник уставился в глаза девушки.
— Ты прикрывала отход! Кто ушел? Кто там ушел?!
— Леши… — пробормотала девушка жалобно. — Леши…
— Я тебе сейчас камень в рану засуну и буду проворачивать! — заорал старший группы и пнул по раненой ноге. Девушка пронзительно закричала. Один из десантников поморщился и отвернулся.
— Что морду воротишь? — взбесился старший группы и снова пнул девушку. — Видел наших внизу, видел? Это ее работа! И тех, кто ушли!
— Она оператор вообще-то, — упрямо сказал десантник. — И девушка. Раненая. Причем — русская. Наша. Не надо, командир.
— Она не наша!..
Старший группы вдруг уставился мимо десантника широко открытыми глазами, потянулся за оружием… из-за останца бесшумно и плавно поднялась «Стрекоза», невысокий штурмовик свесился с сиденья, и ствол траншейного пистолета был последним, что увидели в своей жизни бойцы сводной офицерской роты Иркутского высшего, трижды краснознаменного, командного десантно-диверсионного училища.
— Леша… — сказала девушка и закрыла глаза.
Штурмовик неловко спрыгнул со «Стрекозы», дохромал до нее и опустился на колени.
— Все кончилось, Люси, все хорошо! — прошептал он. — Грохнул я их! Люси!..
— «Мертвая рука», выходите из боя, — вдруг ожила связь. — Двигайтесь к точке сбора…
Подросток бездумно посмотрел вдаль, потом неохотно включил передачу.
— А некому выходить, — сказал он хрипло. — Группы нет. Командир группы погибла, запытали до смерти. Я с ней остаюсь, Владимир Данилович. Свой долг республике я отдал с лихвой и за Люси, и за всех, понятно?
— Понятно, — после молчания отозвался Каллистратов. — Вот что я скажу… Улетай, Леша. На последний ковчег. Это не приказ, просьба старшего товарища. Останься живым назло всем. И живи! А мы им здесь припомним всех погибших. Всех по списку, никого не забудем, обещаю!
Подросток выключил рацию. Оглядел лежащих десантников, тяжело сплюнул. Потом включил «выделенку».
— Лия Сергеевна, это Леший! — сказал он хмуро. — Задержитесь на лысине. Я сейчас подлечу туда на «Стрекозе». Авось она утянет троих. По воздуху всяко быстрее будет. Почему? Люси просила позаботиться о вас, она же ваша крестница была. Вот… я за нее.
Штурмовик тяжело вскарабкался на сиденье.
— Мы еще вернемся! — пообещал он твердо.
«Стрекоза» сверкнула винтами и ушла в небо.