— Всех убьем! — заверила Светка.
— Понятно, что убьем, ничего сложного, — пробормотала Лена. — А вот скажи-ка, подруга… ты вникнешь в ситуацию, чтобы сделать… что? Если задача не в противостоянии с армией, то в чем?
Зита с огорчением констатировала, что Лена как была разведчицей, так ей и осталась, и нюх ее никуда не делся, и подозрительность тоже.
— Мы оставляем здесь людей на всю жизнь. Жить, работать в условиях, которые невозможно выдержать. Значит, наша обязанность — сделать условия существования по возможности терпимыми. Вот мне и предстоит узнать, что требуется тут людям для длительного существования, это же очевидно.
— Очевидно в первую очередь, что люди тут жили всегда, — заметила Лена. — Якуты, юкагиры, эвенки, еще эти, как их… долгане, вот. И ничего, жили и радовались. Вот и каторжане проживут. Или нет? Или как?
— Каторжанам, Лена, здесь не только жить, — вздохнула Зита. — Они, между прочим, основная рабочая сила на производствах непрерывного цикла. Именно они добывают основу благосостояния республики в нечеловеческих на данный момент условиях. Поднимают на поверхность руды, работают в обогатительных цехах, строят и эксплуатируют железные дороги и аэродромную инфраструктуру. Днем и ночью, в любую погоду. Это далеко не то же самое, что пережидать морозы в чуме.
— Заслужили! — буркнула Лена непримиримо. — Как вспомню отдельных индивидов, так вздрогну! И, между прочим, улучшение — кардинальное улучшение! — условий жизни резко увеличит себестоимость продукции!
— Заслужили, — согласилась Зита спокойно. — Но шахты должны работать, цеха дымить, поезда ездить, а дирижабли летать. Без заполярных производственных районов республике не выжить. А производственным районам не выжить без нормальных условий жизни и труда. У нас нет другого пути, Лена.
— В смысле — будем создавать из отбросов общества социалистическое государство?!
— Молодец, — сдержанно похвалила Зита. — Сумела сформулировать задачу кратко и всеобъемлюще, у меня так не получается.
— Ты чокнутая! — хором решили подруги.
— А еще здесь есть, кроме каторжан, местное население, — задумчиво сказала Зита, не слушая подруг. — Вооруженное, националистически настроенное — и на своей земле. Которую мы угробили своими производствами. И вот куда их деть, даже не представляю. От них пуля может прилететь в первую очередь… Подумай над вопросом, Сергей, ладно?
— Куда деть целый народ? — уточнил Кунгурцев. — Зита, а ты случаем не чокнутая, а?
Она только беззлобно усмехнулась. И в очередной раз подумала, как же ей повезло с друзьями. С друзьями — и вообще с мужчинами.
-=-=
Бригаду сняли с дистанции прямо посреди смены. Подогнали на «сто первый километр» мотаню, рабочие радостно побросали в теплый вагончик промерзлый инструмент и сами полезли внутрь, переругиваясь и отряхиваясь на ходу от снега. Только бригадир поглядывал на мотовоз настороженно и недоверчиво.
— Шпунт, ты ничего не слышал на планерке… такого? — хмуро спросил он.
Головной техник бригады отрицательно помотал головой. Он тоже, как и все, радовался неожиданной передышке в бесконечной работе.
— Мазута сказал, на станцию какая-то лаборатория пришла, — продолжил бригадир, пристально глядя на техника. — Медицинская. Значит, ничего не слышал, да?
Техник снова отрицательно помотал головой и незаметно поежился. Бригадир вызывал в нем инстинктивный страх, как дикий зверь или, скорее, змея. Да он таким и был по сути, бригадир Боксер, диким кровожадным зверем, дуреющим от крови. И наделенным от природы острым звериным чутьем на опасность. Вот что ему не понравилось, кто бы сказал? Ну лаборатория. Ну медицинская. И что? Это же не мотозак со взводом «рексов», с собачками их, натасканными на людей? Вот если б пригнали мотозак, было бы кисло, а так — всего лишь лаборатория. Может, на сифилис снова будут проверять, или на психические обострения.
— Медики приехали, а охраны с ними нет, — задумчиво пробормотал Боксер. — Странно это… ладно, живи пока.
Техник снова поежился. Боксер любил заканчивать разговор именно так. И это была не шутка и не присказка, а самая настоящая действительность. Что и пугало.
Медики принимали, как обычно, в здании дистанции. Заняли один из кабинетов, положили у входа дезковрик — и вперед. Первым вызвали Комика из монтеров путей, тот пробыл внутри несколько минут, вышел радостный. Действительно медицинская проверка, медсестричка молоденькая, стройненькая да ласковая, похвастался, что даже подержался за нее маленько. Выписала ему направление в госпиталь — везуха! Народ, услышав новость, расслабился и загалдел. Комик — он, конечно, комик и есть, и насчет «подержался» наверняка выдал сильно желаемое за действительность, но направление в госпиталь — вот оно, реальное, с датой и печатью! Большинство начало тут же усиленно соображать, под какую смертельную болячку закосить, а Боксер с дружками зажали очередного бедолагу в уголок на «тренинг», то есть живой грушей. Им развлечение, бедолаге — пару дней синим ходить, и хорошо, если обойдется без треснувших ребер. Шпунт с ненавистью посмотрел в угол, но взгляд постарался сделать неприметным. Официально бригадиром считался он как самый технически подготовленный, но власть в бригаде держали совсем другие люди, и ничего с этим не поделать. У Боксера сила, а у него что?