Местный железнодорожник оглянулся зачем-то, понизил голос и спросил:
— Слушай, брат, а как к вам можно пристроиться? Подскажи ходы, не обижу!
Путейцы заулыбались, мол, попасть не проблема, грохни кого-нибудь, и сразу выпишут путевку, но улыбочки выглядели непривычно задумчивыми. Шипунов и сам вдруг осознал, насколько хорошо они, оказывается, устроились в Седьмом каторжном. Даже по сравнению с Большой Землей — хорошо. Вон как железнодорожник тоскливо поглядывает.
На шум и толпу не спеша пришли посмотреть сопровождающие, два офицера-заполярника. Ленивые, расслабленные по жаре, но плоские десантные автоматы-трещотки у каждого под рукой. С легкой иронией посмотрели на объявившуюся местную полицию и одной фразой сняли все претензии. Действительно, в бытовых конфликтах за офицерами безусловная правота. Не видели погончики на топике девушки? Не туда смотрели, в следующий раз будьте внимательней. Ну и что, что Россия? Официально пока что — одна страна. Что — эти недоразумения тоже офицеры? А где их знаки различия? И вообще девушка выстрелила первой. Чао.
— Вы там, на северах, все такие? — задумчиво спросил железнодорожник.
— Какие — такие? — не понял Шипунов. — Обычные мы. Дистанционная путейская бригада, можно сказать, коллеги.
— А стреляете, как снайпера, — недоверчиво улыбнулся железнодорожник и пожал ему на прощание руку.
Граница надвинулась незаметно. Поезд не спеша протянулся по живописному ущелью, плавно поворачивая перед заинтересованными взглядами снежные вершины далеких пиков, несколько раз пересек по грохочущим мостам одну и ту же мелкую речушку, нырнул в сумрак тоннеля, прополз сквозь яркую зелень склонившихся деревьев в другой, вырвался на солнце с другой стороны хребта, и у курортников захватило дух от величественной панорамы убегающих к самому морю предгорий. И снова поплыли мимо окон вагонов мелкие станции, уже местные, заграничные. Вроде бы такие же, вплоть до внешнего вида, а уже что-то не то. Уже сидят возле станционных кафе в тенечке мужчины, никуда не торопятся, провожают поезд взглядами, что-то негромко обсуждают за бутылочкой вина. Уже бредут под знойным солнцем куда-то не спеша цветасто одетые местные женщины, не обращая на окружающее внимания. И коровы лежат по обочинам в светлой тени незнакомых деревьев. А в посадках вдоль дорог вдруг сверкнут желто-оранжевыми бочками абрикосы, никому не нужные, свободно растущие. Вроде бы и машины попадаются, и ездят быстро, а все равно в воздухе словно разлилась какая-то неторопливость, основательность существования. Никто не спешит работать. Юг. Даже последствия войны не везде убраны.
Шипунов грустно смотрел на такой знакомый, но уже как будто чужой пейзаж. Сколько лет назад его семью выдавило отсюда войной на север? Так сразу и не вспомнить. Кто сейчас живет в их добротном каменном доме посреди небольшого сада, если он, конечно, не разрушен войной? Говорят, после войны правительство специально перемешало всех переселенцев, чтоб даже духу не осталось в предгорьях от дурных южных традиций. А потом еще и границы сместились…
— Родина, — пояснил он свое состояние вопросительно поглядывающей подруге.
Девушка вопросительно заломила бровь. Не поверила, понятно. И он спросил, не глядя на нее:
— Когда закончится задание, уедешь не попрощавшись?
Девушка вздрогнула. Ксюша, он знает ее под таким именем. А на самом деле? Вряд ли признается. Когда пришло понимание? А кто ж его знает… Потихоньку копилось, наверно. А щелкнуло озарение, когда увидел, как его застенчивая подружка профессионально держит на стволе компанию агрессивных парней. И ухо одному прострелила не задумываясь, хладнокровно, снайперски, да так, чтоб пуля на излете больше никого не задела. Видел он такое хладнокровие прежде, навсегда запомнил… Ну и по мелочам наблюдения копились. А он все не мог понять, чего такого особенного нашла в нем столичная фифа, ибо Копейка, как ни крути, действительно столица… Задание, просто задание для… для кого? Наверно, для выпускницы какого-то очень специального факультета в десантно-диверсионном. Преддипломная практика, сбор и анализ информации по настроениям в путейских бригадах Седьмого каторжного, что-нибудь вроде такого…
— Прокололась со стрельбой, да? — вздохнула девушка и положила голову ему на плечо. — Уеду, конечно. Мне в Копейке отчет защищать, курсы повышения квалификации проходить, учения, потом на очередное звание сдавать. Потом оформлю перевод в Седьмой каторжный и вернусь. Думаю до зимы управиться. Подождешь?