Спустившись к реке, они стали наблюдать, как паломники бросают в реку горсти цветов, а из медных мисочек льют в воду растопленное масло — гхи; распевая стройными голосами гимны, они, не раздеваясь, прыгали со ступенек гхата в реку.
После купания женщины переодевались в сари. И так ловко это они проделывали, что ни у одной из них ни на секунду не оставался неприкрытым хотя бы маленький участок голого тела.
— Гупта, а это уже по твоей части, — смеясь, заметил Рави.
— Что? Где?
— Посмотри левее.
Неподалеку три стройные девушки из близлежащей деревни полоскали белье. Чрезмерную стыдливость у них трудно было приметить. По деревенским обычаям они были без блузок, и без всякого стеснения нагибались так, что все их прелести открывались смущенным взорам Рави и Гупты, да и всех купающихся набожных паломников.
— Рави, — обратился к другу Гупта, — пора нам возвращаться к пристани. Господин Шриваставу наверняка заждался.
И друзья поспешили назад.
Радостные, утомленные, наполненные неизъяснимыми чувствами, они шли, свободно размахивая руками и молча заглядывая друг другу в глаза.
Ощущение полноты жизни, ее бесконечности в своей краткости и быстротечности — вот что наполняло их души и соединяло двух молодых людей.
Господин Шриваставу прохаживался около автомобиля, когда друзья подошли к нему.
— Рам, рам, мои друзья. Мне приятно, что вы оказались на этой священной земле. Понравилось? — обратился он с вопросом.
— Нет слов, господин Шриваставу, все прекрасно. Как будто нет на земле ни зла, ни коварства, ни войн, ни голода, ни смерти, — ответил Гупта.
— Да, Гупта прав, — добавил Рави.
— Вот и хорошо. Теперь поехали, передохнем и подкрепимся как следует.
Их машина ехала вдоль длинных рядов лавочек, в которых продавалось все, что относится к религии. Чаще всего виднелись статуэтки синего Кришны, играющего на флейте.
— Вот здесь, неподалеку, родился Кришна. Мать Кришны купала его, а няня стирала пеленки вон в том пруду, — указал друзьям Шриваставу, — он так и называется: Потракунд — «Пеленковый пруд».
Дом господина Шриваставу внешне казался небольшим, но внутри был довольно обширным.
Простота архитектуры создавала впечатление завершенности и прочности.
Казалось, что этот дом вырос сам по себе, как и окружающие его арековые пальмы, цветник и банановые деревья.
Он был выстроен из местного материала — крупных квадратных блоков песчаника.
Верх шатровой черепичной крыши с мягкими изломами по сторонам венчала круглая башенка из белого мрамора, которая мило «перекликалась» с таким же белым крыльцом, обнесенным по обе стороны балюстрадой.
Зонтичные акации нависали над ним, создавая густую и прохладную тень.
По саду величаво расхаживали павлины.
Гупте и Рави отвели комнату на двоих.
Они помылись, переоделись и вышли в гостиную.
— Друзья, прошу в столовую, — вежливо пригласил их хозяин.
За небольшим столом, накрытым белой скатертью, расположились Гупта, Рави и хозяин.
Подошел слуга и поставил на стол серебряный ящичек с паном.
— Прошу, господа.
— Спасибо, но мы с Рави не жуем бетель, — ответил Гупта.
— Уберите пан, — распорядился хозяин, — пожалуйста сок, господа.
После этого подали молодую баранину под острым соусом карри, вареный рис и вареный горох.
На столе были лепешки чапати и всевозможные овощи, которые в это время года в изобилии продаются на рынках.
За десертом пошел легкий разговор. Юристы обменялись своими специфическими вопросами по проблемам юриспруденции.
Рави, как врач, поведал о проблемах современной медицины, о народных врачевателях и истых «индийских врачах» — вайдьях.
— Если врач не будет читать в больном его жизнь, а будет искать в книгах описание лечения болезни, то он никогда не станет истинным врачевателем, доктором-творцом, а лишь — ремесленником от медицины, — продолжал Рави начатую дискуссию о медицине и конкретно о вайдьях.
Солнце уже коснулось синей цепочки гор, и его красные лучи падали на чайный столик веранды.
Было уютно и легко.
— Не приведя в равновесие все силы в человеке, его нельзя вылечить, — продолжал Рави, — вот сегодня мы были на празднике Кришны. Извините, но если абстрагироваться, то это своеобразная медицинская амбулатория. Я по себе чувствую, что после этих обрядов мой организм пришел в равновесие. Независимость и свобода духа человека — вот основа его истинного здоровья. И народ на протяжении тысячелетий находил это и вновь терял. Но, слава Богу, находил.