Она задумала сыграть довольно злую шутку, граничащую с нравственным преступлением.
Помолвке и тем более свадьбе не бывать, решила Каушалья. Она отомстит всем.
Каушалья прекрасно знала нравы, устои и взгляды на женщину в высших слоях индийского общества, их отношение и представление о супругах, их роли в семье.
«Та — настоящая жена, которая разумно ведет хозяйство; та — настоящая жена, которая приносит потомство; та — настоящая жена, жизнь которой — в муже; та — настоящая жена, которая верна мужу…
Прекрасна, как богиня красоты, спокойна и вынослива, как земля, кормит тебя, как мать, и услаждает тебя, как гетера».
Эти слова из «Махабхараты», которые Каушалья в жизни своей ни при какой погоде не читала, но слышала от отца и матери, от мужа, а чаще всего от свекрови Индиры.
«Ох уж эта Индира, навязалась на мою голову! Ставит постоянно палки в колеса. Она обезумела от любви к сиротке, своей внученьке Зите. Как будто Шейлы и не существует. Но я им всем покажу женишка! Они у меня быстро поостынут», — думала Каушалья.
Коварный план Каушальи заключался в том, что она решила представить Зиту, как современную, западного типа легкомысленную и эмансипированную донельзя женщину. Но как сделать это? Разумеется через внешний вид: она раскошелится на платье-мини, туфли на высоких каблуках, пригласила даже парикмахера, который только что вышел от Зиты.
— Госпожа, ваше желание исполнено. Я приложил все старания и умение, весь свой опыт, чтобы создать Зите прическу суперсовременных девиц. Она — звезда Голливуда. Не хотите на нее взглянуть?
— Получите свои деньги, господин мастер, и прощайте, — холодно отрезала Каушалья и вручила деньги изумленному цирюльнику.
Тот, отвесив поклон, поспешно удалился.
— Каушалья, — сказал, подойдя к ней, супруг, — ты знаешь, в чем отличие коровы от змеи? — в его голосе звучало раздражение.
— Ты что это, с утра? Иди, выпей чаю. Корова есть корова. На что ты намекаешь? Я — змея? Что ты, дорогой Бадринатх! Я — воплощение кротости, когда со мной обращаются хорошо. Ладно, валяй, в чем там разница?
— Разница в том, — продолжал муж, — что корова превращает траву в молоко, а змея превращает молоко в яд. Когда ты успокоишься? Ну что за прическу ты велела сотворить Зите? Ты в своем уме?
— А когда ты увидел?
— Увидел.
— Ничего, ничего, это современно, модно. Помолчал бы. Что ты в этом понимаешь! Иди, займись делом. Скоро приедут гости, я тороплюсь, — сказала Каушалья, явно беспокоясь, чтобы, не дай Бог, он не увидел «наряд» Зиты.
Она быстрыми шагами пошла по направлению к комнате Шейлы.
— Ранджит! — позвала Каушалья.
— Что тебе, сестрица, — спросил, как всегда, с иронией Ранджит, выйдя на порог своей комнаты.
— Я хочу тебе напомнить, что ты должен сделать, когда наша «невеста» будет нести чай, — медовым голосом пропела Каушалья.
— Излишние напоминания. Все будет сделано, как в лучших цирках Китая, моя дорогая сестрица. Ты сама смотри, не ударь лицом в грязь. Устрой спектакль в стиле лучших театров. Но я на тебя надеюсь.
— Не прогадаешь. Такую, как я, мастерицу, еще поискать надо. Какие там театры? Мы сами — театр! — Каушалья удалилась в комнату Шейлы.
— Прекрасно, дочка, — войдя, сказала мать.
На Шейле было белое сари из тончайшей хлопчатобумажной ткани, которую изготовили по заказу бывших хозяев дома мастера из деревни Чандери. Почти вся знать заказывала эту ткань только там.
— Старайся, доченька, понравиться гостям, особенно жениху и его отцу и матери. Надень побольше украшений. Какая ты у меня красивая! Только улыбайся не часто. Не раскрывай широко рта. А ну, покажи, как ты будешь подходить к ним?
Мать и доча еще полчаса репетировали и отрабатывали по отдельности все мизансцены предстоящего спектакля.
Вошел Раму и доложил, что гости прибыли.
Каушалья, как большая птица, вылетела из комнаты.
Спускаясь по лестнице навстречу гостям, одетая в сари лимонного цвета, она улыбалась. Глаза и манеры ее излучали любезность и расположение ко всем присутствующим.
Рави, в светлом ширвани, стоял рядом с Гуптой, тоже в ширвани, отливающем голубизной.
Несколько позади держались Чаудхури с супругой.
— Госпожа Каушалья и господин Бадринатх, — начал он, — я, моя супруга Алака и мой сын Рави со своим другом Гуптой решили посетить вас и познакомиться с Зитой, подопечной адвоката Гупты.
— Господин Чаудхури и госпожа Алака, господа Рави и Гупта, мы рады видеть вас в своем доме. И считаем за честь, что вы нашли время, соблаговолив посетить нас грешных, — проговорил Батринатх.