Она вывернула из технического прохода на знакомую улицу, сощурилась от лучей солнца, ударивших в лицо. Улица Железнодорожная - просто, доходчиво, интуитивно понятно. А какой ей еще быть, если вибрации от прохода составов даже досюда достают?
Показался патруль штурмовиков, она радостно замахала руками и помчалась. Удачно, ребята помогут пройти в общежитие, самой туда не попасть, режим.
Штурмовики при ее приближении оживились.
- Зинка-Танька, ты ко мне? - с надеждой спросил один. - Штаны снимать?
- Сдурел? - возмутилась она. - Такие, как я, гуляют только с отличниками! Ты - отличник?
Парни коротко хохотнули - анекдот они ей сами рассказали недавно, еще не забылся.
- Богдан заболел, - объяснила она серьезно. - Надо проведать.
Штурмовики переглянулись. Один из них приложил свою карточку к замку подъезда и посторонился.
- Передавай привет, - сказал штурмовик. - Пусть держится, мы с ним.
Она восприняла слова взрослого парня без удивления - маленького Богдана здесь уважали все. И вообще штурмовики оказались нормальными ребятами. Богдан им объяснил, что она казачка, и как-то быстро сдружились. А за футбол она приобрела среди них нехилое уважение. Вот, казалось бы, грубые ребята, носители тюремных порядков - а уважают. Есть что-то в людях незыблемое, присущее всем, независимо от условий существования. Осталась какая-то человечность, несмотря ни на что.
Надзирающий кивнул на служебный выход железнодорожников и вопросительно поднял брови. Она отрицательно помотала головой и поскакала по лестнице наверх.
- Передавай Богданчику привет, - сказал ей в спину надзирающий.
Она кивнула не оборачиваясь. Надзирающий в общежитии тоже оказался неплохим человеком. Благодаря ему она в любое время могла выбраться на рыбалку, даже когда объявляли режим закрытого города в связи с побегом очередной группы заключенных Ленского горнодобывающего комплекса.
Дверь в комнату Богдана оказалась незаблокированной, что ее удивило. Она тихо вошла - и оказалась в царстве цветов. Богдан никогда не выходил с ней за городской периметр, но каждое свободное место в комнате занял цветами, за которыми ухаживал с любовью и вниманием, когда только время находил, вечный труженик. Парочку деревцев для бонсай она ему сама притащила из тайги, и вон они, растут.
Он лежал в своей кровати, маленький, исхудавший и странно светлый. На шее - сложная повязка.
- Вот, шишка на шее выросла, - прошептал Богдан. - Большая. Не на ногах шишка, а ходить запрещают, так странно...
Она с трудом сдержала слезы. Многое в жизни повидал прадед, и такое тоже. Она ясно видела - мальчик угасает. И теперь он лежал среди зелени в тишине комнаты - но одновременно находился где-то далеко-далеко... и уходил туда с каждым часом все дальше.
Она присела рядом, рассказала немудреные школьные новости. Богдан слушал, затем устало прикрыл глаза.
- Не сдавайся, Богдан! - страстно сказала она. - В жизни главное - не сдаваться! Тогда любая болезнь отступит, ты же знаешь!
- А я не знаю, Зита, - прошептал он. - Бились мы с мамой, бились, и все без толку. Меня на операцию не взяли, сказали, бесплатной квоты нет. А шишка растет... Не поступить мне в категорийную школу. Зачем я учился? Мама мучилась, я мучился... Мама надеялась, я выучусь, уеду и ее заберу. Одна была возможность выбраться из подкупольника. А меня на операцию не взяли. Устал я, Зита. Тут мы с мамой и останемся. Навсегда. Скорее бы все кончилось.
- Не сдавайся, Богдан! - в отчаянии повторила она. - Я же не сдаюсь!
Мальчик слабо улыбнулся:
- А ты особенная. Мы в классе за тобой следили... и знаешь, что поняли? Ты - не из нашего мира. Ты - совсем другая. У тебя - гордость. У тебя доброта ко всему миру. Как у принцессы. Мы решили - ты принцесса. Принцесса из будущего. И договорились никому не рассказывать. Наш класс знает, а больше никто.
Она покачала головой. Крепко по мозгам детишек прошлись фильмы о попаданцах, если даже умничка Богдан всерьез рассуждает о принцессах из будущего. Грань реальности полностью размылась, и можно внушать, что угодно.