Казёнкин начал багроветь от негодования. Но тут Горюшкин поднялся со своего места и с широкой улыбкой на лице направился к Самолётову, протягивая ему руку и говоря:
— А я так с удовольствием поприветствую нашего молодого журналиста, с которым не был знаком, но публикации читал. Весьма неплохие, должен сказать. Надеюсь, вырастите когда-нибудь и в главного, когда мы с Семёном Ивановичем пойдём на пенсию. А генерала понять можно: у него сейчас положение не из приятных.
Дружески пожав руку Самолётову, Горюшкин стал прощаться с генералом:
— А я должен вас покинуть. И так задержался. Государственные дела, как известно, не терпят отлагательства. Дума, наверное, кипит по поводу ночного инцидента. Надеюсь, вы скоро разберётесь и сообщите о своих успехах. Моя задача была принять участие в передаче подброшенных денег, а остальное вы уж сами как-нибудь.
Одарив рукопожатием каждого, включая лейтенанта, с работающим диктофоном в руке, Горюшкин вышел из кабинета.
Генерала Казёнкина охватило ощущение некоей пустоты в желудке от сознания того, что один из тех, кого он собирался сегодня же триумфально арестовать, как-то неожиданно уплывает из его рук. Это точно, как было у него на одной из рыбалок, когда сорвавшуюся с блесны уже на берегу щуку он сам, героически упав на песок, схватил голыми руками за скользкое туловище, но почувствовал, что рыба вырывается и вот-вот очутится снова в воде. Тогда-то и появился внезапно холодок в желудке, подсказав, что нужно делать. Он рванулся ртом к щуке, надеясь ухватить проклятую зубами, но получил шлепок хвостом по губам и тут же оказался без добычи, сделавшей-таки спасительный для неё прыжок в воду. Несчастный рыбак кинулся, конечно, за нею в реку, но не столь быстро и ловко, как рыба. Да что там говорить, а кому удавалось в жизни поймать щуку в реке голыми руками?
Вот и теперь холодок пробежал по внутренним органам генерала, но он ничего не мог сделать, памятуя, что и живую щуку зубами не ухватишь, не то что депутата, наделёнными полномочиями и не обвинённого пока в криминале.
Так что он почти ласково улыбнулся Горюшкину и сказал только на прощание многообещающую фразу «До скорой встречи!», которую партийный лидер спокойно пропустил мимо ушей.
Что же касается Самолётова, то его озадачили последние слова, сказанные партийным лидером относительно сдачи подброшенных денег. Значит, на столе лежали именно те доллары, которые он сам принёс в редакцию и положил в конверте на полку почтовой этажерки? Те самые доллары, которыми он хотел помочь своей газете и которые он именно экспроприировал у тех, кто обворовывал людей? «Странно, почему они здесь?» — думал Николай.
Словно отвечая на его вопрос, генерал Казёнкин сказал:
— Ну-с так, молодой человек. Вы видите на столе деньги, лежавшие пару часов назад в вашей редакции. Пожалуйста, присаживайтесь, и давайте поговорим немного сначала о них, а потом и о вас. Как вы понимаете, украденные деньги счастья не приносят, потому их принесли, куда положено. Хотя не известно, сколько было денег на самом деле в конверте.
— То есть как не известно, — возмутился Никольский. — Перед вами же находится акт, в котором чёрным по белому проставлена сумма.
— Да, это так, — согласился генерал, кивая несколько раз головой, но с выражением явного сомнения на лице, — однако по имеющимся уже у меня данным опроса ограбленных в казино, у потерпевших изъято было около шестьсот пятьдесят тысяч долларов (генерал не знал правил склонения числительных, а потому не мог сказать «около шестисот пятидесяти тысяч», но на должности назначались лица не по принципу знания русской грамматики, а по принципу лояльности вышестоящему руководству) и почти столько же российских рублей. Вы понимаете, что посетители казино состоятельные люди и могли себе позволить.
Никольский не мог полностью согласиться с рассуждениями генерала, и он рассерженно возразил:
— Они-то могут себе позволить тратить чужие деньги, но мы не можем позволить себе писать акт об одном, а иметь совсем другое. В документе указано сто тысяч долларов, ровно столько, сколько принесли в конверте и сколько мы вам вернули. Заметьте, что мы вообще могли этого не делать.
— Да, разумееться (генерал произносил это слово именно с мягким знаком после «т», полагая, что так должно произноситься это слово), вы могли, но тогда бы мы обвинили вас в соучастии и пришлось бы отвечать по закону, — рассмеялся он. — Думаю, вы правильно поняли и вернули деньги своевременно. Но сейчас не об этом. Вы, гражданин Самолётов, тоже участвовали в пересчёте долларов?