— Странно, что прежде им никто не интересовался, — мрачным тоном сказал Николай. — Его несколько раз пытались вернуть домой, где мальчонку пьяные родители не хотели видеть и избивали, что заставляло его убегать снова.
— Об этом мы прочли в вашем репортаже, — прервал Николая майор. — Всё это грустно. Однако последнее время такие подростки исчезли из города. Их не видно роющимися на свалках, нет в подвалах, откуда их невозможно было изгнать, но и к родителям, у которых они были, дети не вернулись. Вот в чём вопрос. Где они сейчас? Может, какой-то маньяк убивает их? Может, банда собирает их и продаёт, не дай бог, куда-то? Да мало ли что может ещё с ними случиться?
— Вы, несомненно, правы, товарищ майор. В сегодняшнем мире с ними может произойти всё, что угодно. А главное, из таких беспризорников вырастают преступники, которые в сущности ими не хотят становиться. Вы согласны?
— На сто процентов согласен.
— Так почему же вы не пришли к этим детям раньше? Что вы для них приготовили сейчас? Ну, допустим, вы найдёте их, и что? Куда вы направите сотни детей, исчезнувших почему-то из города?
Майор ощутил опять холодок внутри тела. Ему показалось, что он вот-вот решит задачу. Нет, это как на охоте, когда видишь сидящего на ветке тетерева и хочешь выстрелить, но ружьё ещё не поднято. Тогда и холодеешь от мысли, что птица сорвётся и улетит от неосторожного твоего движения, а потому медленно, очень медленно начинаешь поднимать ствол пока цель не попадёт на мушку. Только тогда спускаешь курок, и холод сменяется пожаром бурной радости при виде падающей наземь дичи.
— А вы, Николай Степанович, как я понимаю, знаете, где эти дети? — осторожно, как бы смеясь, задал свой вопрос Скориков.
О, как же ему хотелось тут же услышать «Конечно, знаю», но прозвучало совсем другое:
— Что вы, товарищ майор! Тот факт, что я написал статью о беспризорных, ещё не говорит о том, что я смог приютить их у себя на квартире, которая, насколько вам известно, состоит из одной комнаты, кухни и ванной, совмещённой с туалетом.
Холодок у Скорикова в желудке прошёл.
— Речь не идёт, Николай Степанович, о нескольких ребятах, которые могли бы поместиться у вас дома. Мы ищем сотни детей. Это большое дело. Помогите нам разобраться. Где вы видели последний раз свою шантрапу?
— Если вы имеете в виду героев моего очерка, то я встречался с ними один раз около месяца тому назад. Поговорил, сфотографировал, и мы разошлись. Так что сомневаюсь, что могу быть полезен вам в этом вопросе.
— Ну а что, эти ребята, не собирались ли они куда-нибудь в путешествие? Они могли поделиться с вами своими планами.
— Думаю, что могли, если бы они собирались прихватить меня с собой. А так, не удостоили доверием. Но позвольте спросить и вас, товарищ майор. Что вы собираетесь теперь делать? Если с детьми что-то стряслось, то как им можно помочь? Не следует ли нам обратиться к общественности за помощью? Ваше мнение очень ценно для читателей и мы завтра же его опубликуем.
Майор догадался, что превращается из следователя в допрашиваемого журналистом и уныло ответил:
— Давайте не будем встречать друг друга вопросами. Я пришёл к вам за помощью, а не давать интервью газете. Но вы мне ничем не помогли, к сожалению. Думаю, что ваша подруга, и та рассказала бы мне больше, чем вы.
— Какую подругу вы имеете в виду, товарищ майор?
— Ту, что помогает вам носить материалы в редакцию, и с которой вы провели приятный вечер, когда в столичном казино некто грабил посетителей. Кстати, мобильный телефон, которым она пользовалась, когда разговаривала с генералом в вашем присутствии, оказался зарегистрированным на ваше имя. Так что мы даже не смогли узнать её домашний адрес.
— Вы мне нравитесь, товарищ майор.
Николай поднялся и подошёл к раскрытому окну. Ворвавшийся внезапно ветер всколыхнул пряди тёмных волос на голове.
— Если вы хотите что-то узнать о Маше, так прямо и спрашивайте, а не стройте свои словесные ловушки и всяческие приколы, как принято говорить сегодня. Впрочем, это молодёжная терминология и вам может быть неизвестной. Мы с Машей познакомились не так давно, чтобы я мог назвать её своей подругой. Мы бываем иногда вместе. Однако сейчас она уехала на дачу своей подруги месяца на два писать научную работу.
— Она разве учёный?
— Да, представьте себе, молодой кандидат наук. Занимается вопросами биоинженерии и далека от воспитания детей, так что вряд ли помогла бы вам в поисках несовершеннолетних.