— Это любопытно, — сказал он, дослушав запись до конца. — Я ведь в ту ночь звонил Самолётову на всякий случай из квартиры Рыжаковского. Это было до инцидента на Кутузовском. Самолётов тоже не слышал меня и точно так же сказал, как я помню, «Самолётов слушает, говорите». Но теперь мне кажется, что был при этом какой-то писк в трубке. Не могло ли быть это звуком автоответчика? Похоже очень.
— Так, а что тут странного? У многих есть автоответчики, — не уловив сходу мысли генерала, ответил Скориков.
— Конечно, — рассмеялся генерал, и у него возникло желание потереть руки от нарастающего возбуждения, как на охоте. — Ты же не станешь писать на автоответчик, что тебе ничего не слышно?
— Справедливо, — согласился майор, но не отказал в удовольствии возразить в другом, — однако это не обязательно был автоответчик. Если действительно что-то было неисправно на линии, человек не слышал того, кто ему звонил, он вполне мог говорить «не слышу».
— Ишь ты! — осерчал генерал, — за дилетанта меня принимаешь? Неужели ж не понимаю, что мог он одинаково ответить несколько раз, если телефон не работает. Но когда много совпадений, то это наводит на размышления. Вот следи за нитью, — и генерал стал перечислять: — Впервые Зивелеоса увидели возле дома Самолётова в ночь первого ограбления. В эту ночь он был у своей девушки, но потом оказался в редакции. Девушка подтвердила, что он был с нею, но саму девушку мы пока не видели. Она говорила с нами по мобильному телефону, который оказался зарегистрированным на Самолётова, так что адрес подруги мы пока не узнали. Самолётов не горел желанием его давать. Но мы подумали, что и не нужно. Слушай дальше. — Генерал загнул один палец на руке.
— Второе ограбление в ночном клубе. Где был тогда Самолётов, я не знаю. Среди журналистов на площади я его не помню. Но письмо о предстоящем ограблении в районе банка было опять-таки адресовано в «Московскую невральку» и лишь по ошибке, а может и специально, было передано на другой этаж. Это письмо и предыдущее оба написаны на компьютере и отпечатаны лазерным принтером. Такая аппаратура имеется в редакциях многих газет, но и в «Московской невральке», — генерал загнул второй палец.
— Слушай дальше. В этой же газете появляется статья Самолётова о детской беспризорности. Сам по себе факт ничего не значил бы, но после этой публикации выясняется, что детей кто-то вывозит из Москвы в заброшенное место, где устраивается коммуна в качестве филиала детского дома. А деньги дают на это не кто иной, как Рыжаковский и Утинский под нажимом Зивелеоса. Есть же тут какая-то связь между публикацией Самолётова и спонсорством под нажимом для детей? Это три. — Генерал загнул палец.
— Теперь, где был Самолётов ночью во время ограбления Рыжаковского и драки на Кутузовском проспекте? Будто бы дома с испорченным телефоном. А если телефон работал нормально? К нему же дозвонились позже, и он приехал-таки в редакцию? Нет, это, несомненно, зацепка. — Генерал загнул четвёртый палец и продолжал:
— Утром они ушли из редакции. Прекрасно. И утром же, через пару часов ограбление Утинского. Опять неизвестно, где был Самолётов. Он, конечно, скажет, где находился, но нам нужно стопроцентное подтверждение, чтобы снять с него подозрение. Вот, — генерал поднял кулак с зажатыми пятью пальцами. Пять совпадений. Это не доказательство, но зацепка. Нужно работать.
Неожиданный визит путает карты
Даже если вы ждёте телефонный звонок в течение часа, он прозвучит для вас неожиданно, если же вы его не ожидаете, тем более. Генерал Казёнкин, только что закончивший раскладывать пасьянс загадок Самолётова, поднял телефонную трубку. Звонил дежурный офицер и сообщал о том, что какой-то журналист добивается с ним встречи.
— Отправьте его в пресс центр, как и остальных. Что вы звоните, будто не знаете? — Взревел Казёнкин, но тут же осёкся, вспомнив, что он уже не самый главный, и добавил спокойнее: — Извините, но вы отвлекаете меня. Порядок есть порядок. Не могу я встречаться с каждым журналистом. Они у меня уже во, где сидят, — и он провёл ребром ладони по шее, о чём звонивший мог только догадаться — видеотелефоны в управлении установлены не были.
— Прошу прощения, товарищ генерал, — отчеканил офицер в трубке, — но этот журналист говорит, что вы его обязательно примете, если узнаете, что он из газеты «Московская невралька».
— Что? Как его фамилия?
— Самолётов, товарищ генерал.
— Проводите! — выдохнул Казёнкин.
Молча глядя на своего помощника, продолжающего сидеть за столом, генерал думал. Неожиданный визит показался странным. Рыба сама шла в сеть, но рыба ли она в таком случае? Шла вторая половина дня. Обедать опять не хватало времени. Представился укоризненный взгляд жены, говорящий, как обычно: «Снова ничего не ел весь день? Когда ты научишься думать о здоровье? Загнёшься ведь». Так она говорит ему всю жизнь, а ничего не меняется. И здоровье — сплюнь три раза через плечо — пока ещё держится. Правда, язву таки нажил и пришлось удалять, но это быстро забывается. Главное, что бегаешь пока. Условно, конечно, бегаешь. В основном-то на машине носишься.