Внезапно в дверном проеме провернулся ключ, и в квартиру зашёл Вадик, но Рита так его и не заметила. Брат ходил из угла в угол, поглядывая в сторону удрученной сестры. Вдох-выдох, разворот, а там и сама Ритка уткнулась в проницательный взгляд Рослина:
— Вадик, какого хрена вообще?
Рита тут же собралась с мыслями и сделала деловитое лицо. Она не любила, когда кто-то исподтишка подглядывает за ней, а тем более во время медитации.
— Я смотрю, ты и не ждала? — поинтересовался Вадик.
— С какого чёрта я должна тебя ждать с самого утра в моей же квартире?
— О, как! Сестренка, ты начинаешь уже перегибать палку, тебе не кажется? — Рослин хитро поглядывал в сторону Ритки, но смягчился, когда присел на её заправленную кровать. — Да я шучу, малая! Сообщила недоноскам уже о новом деле?
— Сообщила, — закатила глаза Рита. — Всё ещё вынюхиваешь информацию о Конаныхине?
Рослин напрягся. Почему Рита не забыла об этом лживом должнике, которого сначала до белого каления напугали, а потом холоднокровно убили?
— Тебя, Ритик, это не касается, — Вадик прилёг спиной на кровать, а Рита стояла в метре с недоумением на лице. — План уже придумали?
— Тебя, Вадик, это не касается!
Ритка усмехнулась и передразнила брата с едким сарказмом в голосе. Рослин непроизвольно сжал руку в кулак от проницательности и хитрости сестры, но наседать особо не стал. Всё же, главным сейчас было то, чтобы Рита не вмешивалась в перепалки Рослина и Нефёдова.
— Тим, ну что за дела? Давай пасуй ровнее! — негодовал Жук.
— Да, Тим, ты за ночь разучился мяч пинать что ли?
Цыпа закатил глаза и подбежал к Тиме, который словно игнорировал замечания парней. Он явно был чем-то озадачен, и Цыпа решил испытать удачу, чтобы разузнать в чем дело.
— Что с тобой?
— Да это так, мелочи жизни, — промямлил Тим. — Забей, Цып.
Цыпа не унимался и поглядывал в сторону Жука, который пинал и забивал мяч в ворота. Костя обнял за плечо Тима, повернув его спиной к занятому Жуку.
— Давай колись! — Цыпа кулаком в шутку ткнул в руку Тима, который был и без этого подавлен.
Тим ещё нервно сжимался и будто бы совсем не хотел выдавать то, что происходит у него. Но, набравшись терпения, парень, всё же, выдавил из себя.
— Да Ритка коза, смотрела-смотрела в мою сторону, и в итоге ничего!
Лицо Цыпы побледнело. Цыплаков тут же отпрянул от Тима, предварительно толкнув его руками. В нем разожглась настоящая агрессия по отношению к товарищу. Ситуация набирала новые обороты, а остановка накаливалась.
— Это ты сейчас серьезно, твою мать? — Цыпа нервно улыбался, размахивая руками. — Это не ты ли мне затирал, что она наш «посредственный пункт» для засады Рослина? Ты, дебил, пытался подкатить к ней свои яйца?
Цыпа сжал ладони в кулаки. За его спиной Тим пытался закрутить роман с Ритой, заблаговременно зная, что это точно не входило в их план. От обиды и горечи, что поедало Костю изнутри, парень не мог контролировать свои действия.
— А что тут такого? — возмутился Тим.
— Что тут такого? — Цыпа начал идти в сторону Гордеева. — Да ты, сука, понимаешь, что эта Рослина не должна никак касаться наших личных интересов? Её нельзя впускать в наше пространство!
— Мы уже впустили, она работает вместе с нами, придурок! — ответил Тим.
— Это мы с ней работаем! — напомнил Жуков.
Нервы Цыпы совсем сдали, и он набросился на Гордеева так яро и жадно, словно Тим задел его за что-то живое, хотя оно всяк того не стоило. Жук, развернувшись, увидел скандал и перепалку между парнями и тут же кинулся их разнимать. Держал он, конечно, Цыпу, который будто бы сорвался с цепи. Он не стал вникать во всю ситуацию сразу, пытаясь сначала просто успокоить парней.
— Тебе реально пора лечить свои нервы, идиот! — Тим вытер с подбородка кровь, которая хлыстала с края губы.
— Вы больные совсем? На ровном месте устроили скандал! — встрял Жук.
— Да этот… Узколобый! Только и думает, как потешить своё эго и неугомонное желание кому-нибудь присунуть! — Цыпа не унимался.
— У меня с этим нет проблем, Цып, — усмехнулся Тим. — В отличие от тебя, не правда ли?
Цыплаков готов был разорвать Тима на мелкие куски за его очередные колкие фразы, но Жук держал его намного крепче, чем он мог себе подумать, не дав лишний раз и дернуться.