В такие минуты мне хотелось застыть в настоящем и бесконечно наслаждаться моментом. Да, кто-то совершил ужасное убийство Кита Эндрюса. Кто-то преследовал мою семью. У Арча были проблемы в школе, а впереди меня ожидали бухгалтерские подсчеты, готовка и уборка. Мне нужно было позвонить куче людей, приготовить массу блюд и составить расписание. Но сейчас все это могло подождать. Я глубоко вдохнула морозный воздух. Вкус эспрессо показался ярким и насыщенным.
За последние годы я наконец поняла, что если тебя посетило ощущение счастья, нужно остановиться и насладиться им полностью, ведь неизвестно, когда оно придет в следующий раз.
А потом мне привезли цветы. Первыми внесли корзины с фрезиями. От бумажно-белых, желтых и пурпурных бутонов исходил тонкий сладкий аромат, заполнявший и кухню, и прихожую. Следом внесли маргаритки и вереск, а за ними огромную корзину с гладиолусами, астромериями и львиным зевом. В довершение флорист вручил мне коробку с алыми голландскими розами. Поскольку повод доставки столь значительного количества цветов разносчику известен не был, он пристально разглядывал меня, готовясь изобразить соответствующие случаю радость или скорбь. Не получив намека, парень застыл с каменным выражением лица. Наверное, флористов следовало бы еще в школе обучать эмоциональной отстраненности. Я поставила розы в глубокую керамическую вазу, сделанную Арчем в шестом классе (там же он выжег ксилографию, которая висела дома у Шульца). Моя кухня благоухала, как цветочный магазин.
Телефон снова зазвонил. Видимо, Тому не терпелось убедиться, что заказанный цветник доставили.
— Цветочный магазин «Голдилокс», — прощебетала я.
— Боже ты мой! Голди! С тобой все в порядке?
Это была Одри Куперсмит.
— Нет, — ответила я без всякого смущения, — мне нужна твоя помощь. Ты же знаешь, после того как я сделала все эти фруктовые пироги, у меня закончились орехи.
В трубке повисла пауза.
— Может, мне перезвонить чуть позже? — осторожно начала Одри.
Практика показывает, что люди, находящиеся в депрессии или перенесшие тяжелую психологическую травму, с трудом воспринимают шутки. Юмор им необходим, однако способность воспринимать его у таких людей как бы заморожена. В общем, мне пришлось давать объяснения.
— А, понятно, — с облегчением выдохнула подруга, — у нас небольшие проблемы. Только что звонил директор Перкинс. Он спрашивал, не сможем ли мы приготовить что-нибудь на ланч. У них ожидается непредвиденный визит коллег из Стэнфорда.
— Извини, — счастливо ответила я, — но на ланч я занята.
— Но, Голди, — заныла Одри, — я могу тебе помочь. Это была бы прекрасная возможность для Хизер встретиться с представителем Стэнфорда. Ты же знаешь, Карлу абсолютно все равно, куда она поступит, мне приходится самой выискивать возможности… Ты можешь просто сделать мне одолжение? Сейчас очень тяжелое время… Конечно, для тебя это не суперпредложение, но все-таки…
Хизер? Какое отношение Хизер имеет к еде? Очевидно, Одри считала, что мне нужно было организовать встречу ее дочери с представителями из Стэнфорда и воплотить в жизнь мечты Хизер о поступлении в этот университет. А точнее, воплотить в жизнь мечты ее матери.
— Послушай, Одри, у меня пока еще хорошее настроение. И мне бы хотелось пребывать в нем и дальше. Почему Перкинс не позвонил мне лично? Я могла бы подкинуть ему пару рецептов легких закусок для ланча.
— Он сказал, что звонил, но у тебя было занято. Я тебе говорю, он согласен заплатить за шесть блюд, а мы с Хизер поможем тебе доставить все в школу, — Одри запнулась, — как ты не понимаешь: Стэнфорд никогда не присылает своих представителей в школы. Они говорят, им это не нужно…
— Так предложи представителю холодный йогурт и попроси представить, что он оказался в Северной Каролине!
Одри тихо вздохнула и ничего не ответила. Мне казалось, мое нежелание заниматься этим ланчем было очевидно, но я все-таки задумалась. Конечно, имел место быть горный стэнфордский клуб, которому иногда кто-то должен был организовывать ланчи. Еще Стэнфорд соперничал с университетом Колорадо в футболе, а это означало, что в этом или следующем сезоне я могла бы рассчитывать на организацию мероприятий в Боулдере. Возможно, произвести впечатление на представителя Стэнфорда было не такой уж плохой идеей.
— Хорошо, — сказала я, — что ты думаешь о граноле?
Молчание Одри было прервано.
— Замечательно. Послушай, я принесу тебе кое-что. Перкинс хочет, чтобы мы сделали печенье, причем он дал ясные указания, какое именно. Тебе нужно будет включить это в оплату. Печенье на шесть порций вместе с сервировкой и доставкой могут обойтись ему в тридцать долларов. Я знаю, он хочет нечто необычное. Перкинс спрашивал, можешь ли ты сделать печенье в красно-белых тонах. Ну ты знаешь, это цвета Стэнфорда. Он думал, — Одри прочистила горло, — о белоснежном печенье… и красных леденцах-палочках.