Наконец приехала полиция. Я посмотрела на часы: 11:45. За окном шел частый мелкий снег. Том Шульц, как всегда собранный, вошел первым. За ним потянулись остальные полицейские. Это была их работа — раскрывать убийства. Одного за одним они опросили всех учеников. Я знала порядок вопросов: имя, адрес, когда вы приехали, знали ли вы кого-нибудь, кто мог желать зла мисс Феррелл. И наконец последний, самый важный вопрос, болью пульсировавший у меня в висках, — кто мог ненавидеть одновременно Кита Эндрюса и мисс Феррелл?
Я села на ближайшую скамейку и начала отвечать на вопросы Шульца. Он хотел знать, когда я приехала, кто был в это время в школе, кто утром заходил на кухню. Голова раскалывалась, но в то же время я чувствовала облегчение. Теперь со всем этим предстояло разбираться полиции.
На кухне развернулась бурная деятельность. Полицейские все фотографировали, делали записи, искали отпечатки пальцев. В кухню вошел Джулиан и сел рядом со мной.
— Девяносто восемь процентов присутствующих не могут быть к этому причастны, — сказал Том Шульц одному из своих коллег.
Мы с Джулианом молча сидели рядом, пока полицейские, предварительно зарегистрировав, распускали учащихся по домам. Я чувствовала на себе взгляды старшеклассников, но поднять глаза было выше моих сил. В данный момент я слышала только стук своего сердца.
Как только холл опустел, Шульц подошел к нам с Джулианом и сел напротив. Он сказал, что первыми из учеников в школу приехали Джулиан с Нилом, а из учителей — седовласый учитель. Его имя Джордж Хенли. Прибыл он около восьми и обнаружил, что двери в школу открыты. Ключи, которые выдал директор Перкинс, ему не понадобились. Мисс Феррелл он не видел, но, поскольку консультант обещала ему помочь и дверь во французский класс оказалась открыта, учитель подумал, что она находится в школе. То, что входная дверь не была заперта, Хенли странным отнюдь не показалось, ведь директор Перкинс постоянно говорил об «атмосфере доверия», царящей в школе.
— Чего мы совсем не понимаем, — растерянно сказал Шульц, — так это, каким образом убийство Феррелл может быть связано с убийством Эндрюса. Кто мог так ненавидеть эту женщину? Да еще при этом и Кита?
Я напомнила, что недавно уже рассказывала Тому о романе между Сьюзан Феррелл и Эгоном Шлихтмайером. Шульц поинтересовался, не видели ли мы какой-нибудь размолвки между ними или ссоры Сьюзан с кем-то еще. Мы ответили отрицательно.
— Все произошло в школе, значит, и искать надо здесь, — заключил Том, — есть здесь сейчас кто-нибудь еще?
— Масса людей, — задумчиво сказала я, — могли ненавидеть мисс Феррелл.
— Почему? — удивленно поинтересовался Шульц.
— Потому что Феррелл имела отношение к оценкам, давала рекомендации и занималась с выпускниками. Помимо прочего, она занимала должность школьного консультанта. За последние две недели я успела четко уяснить, что далеко не все вещи в этой школе лежат на поверхности.
— Господи боже! — воскликнул Том. — Когда же они успевали заниматься своей работой? А что насчет директора? Какие у них были отношения?
— Об этом я ничего не знаю.
Джулиан развел руками и грустно покачал головой.
— Мы поговорим с Перкинсом, — второе убийство за неделю заставило Шульца сильно напрячься, о чем ясно говорило его изможденное лицо и покрасневшие глаза. — Феррелл умерла шесть часов назад. Полицейский зарегистрировал время твоего отъезда из дома, так что ты вне подозрения.
— Только в этот раз, — мрачно ответила я.
— Кто-нибудь из вас сможет вести машину? — спросил Том.
Нил Мэнсфилд давно уехал домой.
— Я поведу фургон Голди, — сказал Джулиан.
Его лицо было белее простыни.
— Вы нам позвоните попозже? — спросил Тома мой помощник.
Шульц погладил его по голове.
— Вечером позвоню.
На улице шел сильный снег. Время от времени ветер закручивал его в небольшие вихри. Бумажная гирлянда из ухмыляющихся тыквенных рожиц на лобовом окне покрылась толстым слоем снега и была теперь практически неразличима. Джулиан осторожно выехал на дорогу, ведущую к дому. Я думала о том, как рассказать Арчу об убийстве мисс Феррелл.
Какое-то время мы ехали молча, а потом я решила поинтересоваться, как прошли тесты. Джулиан безразлично пожал плечами.
— Знаешь, чего бы мне сейчас хотелось? — неожиданно спросил он.
— Чего?
— Поплавать. Я не был в бассейне уже недели две. Понимаю, это звучит глупо, — Джулиан замолчал на несколько минут, а затем продолжил: — Все, что произошло в школе, выбило меня из колеи. Хочется больше никогда там не появляться.