Внезапно из ее квартиры высунулась, с настороженным выражением на лице, девица лет двадцати (похоже, это и есть тот самый ребенок, которого разбудили). Заметив меня, она изрядно повеселела и вышла в коридор. Подойдя ко мне, ущипнула меня за щечки, радостно заявив:
— Златка! Тебя-таки выписали! Извиняй, что не навещала в больнице, я только вчера вернулась домой…
Она замолчала, ибо «теть Лена» принялась шептать ей что-то на ухо.
— А, точно! — ответила девица матери и сказала, обращаясь уже ко мне, — меня Милой зовут…
В этот момент из своей квартиры вышел сосед, тот самый «принц, пронзивший копьем дракона». Приодевшийся уже. И не пацан это был, а взрослый мужчина, лет пятидесяти. Невысокий и субтильный, гладко выбритый. И тоже подшофе, хотя и не сильно (пятница же, сидел дома, никого не трогал, культурно выпивал). А по отличным часам на руке было очевидно, что нормальные деньги зарабатывает типчик (в этом доме, насколько я понял, люди в основном приличные, ибо это какой-то кооператив, квартиры в котором не выдавались государством, а покупались за деньги).
Подобного рода супчики мне хорошо знакомы. Он из той категории товарищей, с которыми хорошо культурно выпивать, обсуждая всякое. В основном, конечно, прекрасный пол. У меня на работе было несколько камрадов такого плана.
Вечные холостяки. Не особо интересные ровесницам в юности. А затем, годам к сорока и старше, когда и положение зарабатывается достойное и квартира\машина\дача уже в наличии, и когда у этих самых ровесниц, если они остались без мужа, меняются жизненные приоритеты, и от мужчины им становится нужна стабильность и достаток в семье — роли меняются. И эти самые ровесницы становятся таким парням совершенно неинтересны. Им хочется того, чего не было в юности — «настоящей любви» с молодой женщиной (с их слов). У некоторых это получается, у большинства же нет.
Но сегодня, кажется, все будет иначе. Бывший «мамин друг» устроил «звездный час» для этого «прекрасного принца». Короче говоря, впечатленная его поступком, соседка видимо собралась крепко взять этого супчика в оборот (судя по тому, какие взгляды она на него кидала), и отвертеться от нее у него, как мне кажется, даже при всем желании не выйдет. Не зря же говорится, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. И на наших глазах начинается история Ромео и Джульетты, из нашего, блин, подъезда.
Чуть позже, на кухне. Закипев, отключился чайник, и бабуля заварила чай. Мама на минутку вышла.
— Все-таки удачно все получилось, — сказал я, когда матушка не могла услышать
— Что получилось? — не поняла бабуля
— Пьяный дебош «маминого друга»…, ответил я, но был перебит бабушкой
— И чего в этом ужасе удачного? — недовольно поинтересовалась она
— В этом ужасе удачно то, что тип этот, больше не будет с мамой. Не простит она ему эту выходку, — ответил я
— Ты…стала совсем другой, Златочка…какой-то не по-детски продуманной…, не узнаю тебя совсем, — грустно сказала бабуля, разрезая «Птичье молоко» и кладя по кусочку себе и моей матушке (видимо случившееся сейчас было для нее сильным шоком, ибо речей про то, как изменилась Злата она старательно избегала).
— Кстати, — поинтересовался я, — а разве милиционеры не должны были взять какие-то объяснения у нас?
— Завтра участковый придет, — ответила та, отламывая ложечкой кусочек тортика
Вернувшая на кухню матушка молча пила чай, глядя в одну точку. Она была жутко расстроена.
Минут пятнадцать спустя. Когда шел в комнату досыпать, был изловлен крепко обнявшей меня матушкой.
— Не хочу сегодня спать одной! — заявила она и потащила меня к себе в кровать, как плюшевого мишку
Спать в одной постели с матушкой было…не комфортно, однако отпускать на свободу она меня не собиралась, да и я не вырывался. Не хотелось оставлять ее сейчас одну, мало ли какие мысли могут придти в голову женщине, терзаемой депрессией.
— Прости, пожалуйста, за то, что сегодня тебе пришлось пережить все это…это моя вина, — хлюпая носом сказала матушка, прижавшая меня к себе, когда мы улеглись спать и чмокнувшая в макушку, — больше никаких отношений я строить не стану…