Тетка хотела было ответить, но…
— Злата, заканчивай умничать! Ты сейчас поедешь с нами и давай-ка без фокусов! — встрял в разговор Вася, после чего обратился к маман. — А Морозовой необходимо собрать вещи для дочери!
После вышесказанного он протянул ко мне руку, явно желая удержать и не дать сбежать, однако…
В следующий же миг он с взвизгом отпрянул.
— Он ударил меня! Все видели?! Этот человек нанес мне побои! Товарищи милиционеры, прошу принять меры в отношении…
Это «ого-го директор» костяшками пальцев слегка саданул Васе по кисти руки. Однако, милиционеры…
Произошедшее с чиновником «опеки» не слишком «возбудило» их, и они дружно сделали вид, будто бы ничего такого не увидели. Вообще-то, милиционерам явно неприятно находиться здесь и сейчас, когда ребенка пытаются насильно забрать из семьи, ибо каждому из них вполне очевидно, что происходит какой-то беспредел.
— Давайте договоримся следующим образом… Извините, не знаю вашего имени. — заявил Васе «ого-го директор».
— Василий Васильевич! — попытавшись изобразить в голосе гнев праведный, что у него получилось не очень, ответил тот, и с явной обидой во взгляде поглядел на милиционеров.
— Так вот, Василий Васильевич, договоримся с вами так, если вы еще раз попытаетесь дотронуться до этой вот девушки…
Елисей кивнул на меня.
— …то искренне об этом пожалеете. Это я вам обещаю. А штраф…это без проблем, если что, я заплачу.
— Что за штраф? — не понял Вася, делая полшага назад.
— Побои. — со слегка издевательскими интонациями в голосе, ответил «ого-го директор». — Это теперь наказывается простым штрафом. Не знали?
— Нет, ну вы только посмотрите на него… — это полицейская дама хотела было возмутиться, однако, судя по голосу, у нее получилось восхититься.
Тем временем я, метнувшись на кухню за телефоном, начал записывать происходящее на камеру.
— Все, хватит! Мне кажется, мы уже вполне достаточно здесь попререкались! — это Виктория Павловна, «опековская» тетка с родимым пятном (я вспомнил, как ее зовут), положила конец увлекательной дискуссии. — На основании статьи семьдесят семь Семейного кодекса, служба «опеки и попечительства» имеет право без суда изъять ребенка из семьи при непосредственной угрозе его жизни или здоровью…
— Без суда? — встрял «ого-го директор».
— Без суда. — повторила Виктория Павловна. — У каждого из вас наверняка имеется мобильный с выходом в Интернет, так что можете лично убедиться в обоснованности моих слов. Требуется лишь согласие главы муниципалитета, которое было нами получено… Вот документ!
Она передала копию маман.
— Подождите, пожалуйста! Давайте дождемся моего адвоката, он приедет минут через двадцать, и уже вместе с ним решим все вопросы. — сказал «ого-го директор», дослушав женщину.
— Извините, конечно, но ждать мы никого не станем, на это у нас просто нет времени. Обжаловать наши действия можете в процессе. Заранее предупреждаю, если станете препятствовать нашей деятельности, то вас задержат и привлекут к ответственности… — сказав это, тетка кивнула на милиционеров. — Так что, давайте, пожалуйста, обойдемся без никому не нужных скандалов, мы просто выполняем свою работу.
Про папашу — кандидата в депутата они уже слышали и если приперлись снова, то вряд ли с его стороны чего-то опасаются. А что сам папаша? Почему ничего мне не рассказал сегодня? Не знал? Но про суд-то он узнал весьма оперативно. Или же…
Выключив камеру, я начал по памяти набирать номер своего так называемого отца.
— Папе звонишь, Злат? — елейным голоском поинтересовался «опековский» Вася, а меня накрыло волной раздражения, ибо эти организмы превратили службу, которая по идее призвана помогать детям и подросткам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, натурально в карательную.
Уроды!
— Папе, да. — с немалым трудом подавив раздражение и глядя на дисплей аппарата, кивнул я.
— А он уже в курсе, папа твой. — все тем же тоном заявил этот мудвин. — И вовсе даже не против того, чтобы некоторое время ты провела в безопасном месте.
Папаша, что, реально не против? Это накануне выборов-то? Или заливает уродец? — удивился я.
«Абонент не отвечает или временно недоступен, попробуйте перезвонить позднее…». — из динамика аппарата донесся голос тетеньки-автоинформатора, а Вася, услышав его, расплылся в довольной улыбке.
Нет, на момент нашей сегодняшней встречи, отец, вероятнее всего, действительно ничего не знал о планах «опеки» по моему изъятию, а значит…
— Мам, дай, пожалуйста… — сказал я, забирая из рук родительницы «опековскую» бумажку.
Документ был подписан префектом Зеленограда сегодняшней датой, в субботу, в выходной день, что наводит на определенные мысли…
Куда ни кинь — всюду клин!
Похоже, что сегодня эти люди заберут-таки Злату в это самое «безопасное место». Не то, чтобы меня это сильно тревожило, в конце концов, как заберут, так и вернут «взад», но вот маман и особенно бабушка…
Ощущение полнейшей беспомощности… Очень неприятно осознавать, что прямо сейчас от меня практически ничего не зависит. Или же нет?
«— Злат, если здорово разнервничаешься, то у тебя вполне возможна кратковременная потеря сознания или, например, головокружение, а поэтому…». — вспомнил я слова доктора, который наблюдал за мной в больнице, а вспомнив его слова…
И в тот миг, когда я, подмигнув маман, приготовился было симулировать потерю сознания (ну, не станут же Злату изымать из семьи, когда и если она будет без сознания), все присутствующие внезапно обернулись на дверь, в которую несколько раз легонько постучали, а затем она приоткрылась и к нам «на огонек» осторожно заглянул…
— Здравствуйте. Могу ли я зайти? — человеком, сорвавшим мой «перфоменс», оказался сосед из двенадцатой квартиры, тот самый «принц, пронзивший копьем дракона», в смысле, огревший шваброй бывшего «маминого друга».
— Валентин Викторович…! — выражение лица бабули, которая еще мгновение назад была в предынфарктном состоянии, резко изменилось, и она затараторила. — Конечно, проходите, пожалуйста! У нас здесь такое творится…
Получив разрешение, сосед вошел в квартиру.
— Валентин Викторович! — скривившись, будто бы пожевал дольку лимона, перебил бабулю «опековский» Вася, за что получил от нее гневный взгляд. — Какими судьбами, можно поинтересоваться?
Эти двое явно знакомы, и настолько же явно терпеть не могут друг друга.
— Можно. Я живу в соседней квартире. — лаконично ответил «принц», а затем обратился к бабушке. — Я так понимаю, что «опека» проводит обследование вашего жилища…?
— Нет! — не дала ему договорить бабушка, и не сдерживая более эмоций, затараторила. — Они заявились к нам, чтобы Злату мою забрать! Представляете…?!
— Морозова! Давайте уже, собирайте вещи вашей дочери, у нас совершенно нет времени на то, чтобы выслушивать бесконечные потоки жалоб… — «опековская» тетка с родимым пятном явно решила ускорить ход событий.