Фитиль с Гориллой согласно кивнули головами. А Фитиль еще спросил:
– Кольку зачем отпускали? Кто рыть будет? Может экскаватором?
– А ты что будешь делать, монеты пересчитывать? – рыкнул Горилла. Фитиль промолчал. Вопрос с рабочей силой был решен.
– И следующее, – продолжал Хват. Он оглянулся по сторонам. Никого кроме их троих на Круче не было, – Сегодня вечером ко мне домой ребята должны принести свой клад, я обещал кое-что у них из монет купить, не могли бы вы по дороге инсценировать ограбление?
– Братан, какие проблемы, – сразу согласился Горилла. – Заодно и покажу им где раки зимуют.
Если Горилла не раздумывая согласился, то Фитиль помня вчерашнюю ночь, когда ему пришлось отведать кола, неприятно поежился. Он вдруг вспомнил:
– А чего их грабить Хват. Я знаю, где сейчас находится кувшин с монетами. Я об этом еще вчера подумал, раньше тебя. Пацаны, при мне отнесли кувшин к Хромому. Он у нас краевед. Да все вы его хорошо знаете, у него во дворе еще кавказская овчарка, Балбес, близко не подойдешь. Так вот сегодня ночью, я ему дал телеграмму, что с братом плохо, Виолетта, почтальонша, родня моя, мне с телеграммой помогла. Хромой и уехал. Дом пустой. Монеты должны там остаться. Я ночью следил за домом. Он почти до утра, пока ему не позвонили с почты, с ними возился, отмывал наверно спиртом. Там этого добра было на скатерти разложено, весь стол сиял как елка в новый год. Не увез же он монеты с собой. Где-нибудь в доме наверно спрятал. Весь вопрос как залезть туда, чтобы пес не порвал?
Горилла нехорошо смотрел на рассказчика.
– Так ты от меня отдельно еще со своей родней с почты, с Виолеттой, действуешь? Крысятничаешь Фитиль? Убью. – из его уст прозвучала обычная угроза. Фитиль, находящийся под защитой Хвата не повел даже ухом.
– От тебя только одно и слышишь, убью, да убью, взял бы сам что-нибудь придумал. Если бы вчера я не предложил тебе пощупать карманы у пацанов, так и сидели бы сегодня без карты.
– Мне, что прикажешь медаль тебе на шею повесить? Что толку с твоей карты, мы еще ничего не вырыли. Может быть она, твоя карта, фуфло.
– Сам ты … извини, – Фитиль не стал договаривать, и так было ясно, что он имел в виду. Горилла молча проглотил оскорбление, только желваки у него заходили на скулах.
Хват вернул их от готовой вспыхнуть ссоры, к реальной действительности.
– Тише, тише. Сейчас разойдемся, я должен хорошо подумать, как нам дальше быть, и соберемся вечером все у меня.
– И Колька? – спросил Фитиль.
– Зачем он нужен.
Вряд ли еще что мы могли услышать. Спрыгнув с бочки, торопливым шагом мы пересекли монастырский двор. День клонился к закату. На церкви ударили колокола.
– Знаешь почему Фитиль стал такой храбрый? – спросил я Данилу.
– Почему?
– Хвату продал наш «златник», положил пару пачек денег себе в карман, и теперь балдеет. А Хват ведь сроду не скажет Горилле, что у него с Фитилем отдельные дела, промолчит.
– Пожалуй ты прав, – согласился Данила. – Во вляпались, мы с этими идиотами. Представляешь, перероют здесь ночью все и ничего не найдут, что тогда?
– А ничего, – успокоил я приятеля, – пусть не воруют то, что им не принадлежит. Наука им будет, как в следующий раз тибрить карту.
Но до дома мы так и не дошли. Данила вдруг высказал интересное предположение.
– Макс, а откуда там вообще эта бучилка, тебе не кажется странным, лето, жара, а она никогда не пересыхает.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что на территории монастыря раньше был хлебный завод. А отстойник вынесли за монастырскую стену. Там где-нибудь должна быть труба, а конец ее в бучилке. Я думаю, туда вода сливалась. Вернемся, посмотрим?
– А на Гориллу не нарвемся?
– Не должны бы.
И точно, на Круче уже никого не было. Мы внимательно оглядели осклизлые берега. С южной стороны бучилки берег был сильнее подрыт. Труба туда и выходила. Я понял невысказанную мысль Данилы, среди ночи устроить потоп. Мы проследили направление трубы. В той стороне была бойлерная.
– Вантиль, как-нибудь открутим, – подмигнул мне Данила.
Вот теперь и мы могли перекусить.
Глава XIX
Грабитель Виолетта
У нашего дома нас поджидала Настя. Она нас обрадовала.
– Мальчики, знаете, что-то Виолетта, почтальонша слишком часто шмыгает по нашей улице. За три последних часа пять раз прошла туда, сюда.
Мы рассказали ей, то, что услышали про телеграмму от Фитиля, что был ложный вызов организованный Виолеттой.
– Вот Петр Петрович обрадуется, когда приедет к брату и увидит, что тот живой.
– Обрадоваться, может быть он и обрадуется, да только начнет переживать, чтобы вдруг дома ничего не случилось.
– А чтобы ничего не случилось, надо у дома организовать круглосуточное дежурство, – предложила Настя. Днем посижу я, а ночью вы вместе с Балбесом.
Мы стали обсуждать вероятные шаги наших противников. Первое, в чем мы единодушно согласились, так это в том, что бучилку ночью обязательно постараются раскопать. Второе, надо ждать проникновения бандитов в дом к Петру Петровичу. И третье, здесь наши мнения разделились, будут ли сегодня раскапывать место третьего клада, на территории монастыря, под бывшей свалкой?
– Жадные они, будут, – уверял Данила.
– Не успеют, и тут и там, – сомневался я. – Им выбирать из чего-нибудь придется. Хотя чем черт не шутит, если пригонят Беларусь экскаватор, они за ночь могут всю округу перерыть.
– Нет с трактором, связываться никто не будет, – сказала Настя, – копать надо тихо, чтобы никто не видел и не слышал, а от трактора шума на всю округу.
Теперь надо было спрятать монеты, да так, чтобы они железно, ни в коем случае не достались бандюкам, даже если они смогут проникнуть в дом. Где их спрятать? Мы перебрали тысячу вариантов и остановились на конуре Балбеса. Вот туда то никто из них не полезет. А Балбес из всех знакомых Петра Петровича признавал только нас. Как-то в начале лета, мы ему по глупости скормили пять килограмм вырезки телячьей и столько же колбасы. Память у пса была отличная. При виде нас у него в собачьих глазах постоянно зажигались огоньки надежды. Вдруг еще раз повезет. Но все его везение заканчивалось на костях и мослах остающихся от обеда.
Я каждый день аккуратно, если суп или борщ был мясной, собирал косточки в газетку и кормил с руки Балбеса. Мне было интересно, насколько высоко может подняться культура поглощения пищи у собаки. Выводы были неутешительные. За стол с людьми его сажать я бы не рекомендовал. Ел, он конечно очень аппетитно, но уж очень чавкал, и не закрывал никогда пасть. А за это еще в детстве меня ругал дед, за столом едят с закрытым ртом.
Придумали мы другое. Еще вчера мы удлинили цепь у Балбеса, довязав ременные вожжи. Так вот сегодня вожжу мы надрезали ножом так, что пока Балбес ее сильно не натягивал, он был на привязи, а если бы рванулся, порвал ее. И тогда пес на свободе, а тот на кого он бросился бы… сами понимаете. Монеты вдвоем с Данилой мы высыпали в тряпочку, завязали ее и со всеми мерами предосторожностей сунули под собачью конуру к Балбесу. Пусть теперь суются ночные гости.
Но самую страшную штуку придумал Данила. Под окном выходящим в сад мы поставили самострел. У Хромого на стене висела двустволка. Патроны мы нашли в коробке из под обуви. Данила предложил выковырять пыж и заменить дробь на соль. Дробь мы выковыряли, а вот соль не стали засыпать, от греха подальше, не дай бог в глаз попадет. Получился пугач. Вот эту двустволку заряженную холостыми патронами мы и положили под окнами со стороны сада. Привязать провод к спусковому крючку, сделав обычную растяжку плевое дело. Подготовившись, таким образом, к ночи, за дом Хромого мы были спокойны.
Не давал нам покоя «златник» попавший в сейф к Хвату. Как его оттуда достать? И когда? Не будет же Хват сидеть ночью у себя дома и ждать результатов раскопок. Вот на это время мы и спланировали ответный набег на дом Хвата. Казалось, мы все предусмотрели, везде вырыли ямы нашим недругам, нигде не должно было быть осечки.