Я смотрел на огромную бучилку и думал: «Какой же глубокой верой надо обладать, чтобы так смело предсказывать местонахождение клада по небольшой вмятине на карте, но самое главное, не предсказывать, а иметь терпение и охоту раскапывать то, чего нет в природе. Как психиатр в сумасшедшем доме смотрит на своих пациентов, так и я смотрел на своих друзей.
Данила вернулся к первой отметке, к кружку очерченному на сухой земле. Он плюнул на руки и, схватив лопату, воткнул ее в землю. Я усмехнулся. Лопата сама не копала.
Отсюда с Кручи, сверху открывался великолепный вид, на текущую внизу реку. Она подковой изгибалась под стенами монастыря и серебристой лентой терялась вдали. Я повернулся в сторону кладокопателя. Комья земли так и летели из-под лопаты Данилы. Он постепенно как крот зарывался в землю.
– А глубоко зарыт твой клад, сколько копать надо? – с явной издевкой спросил я приятеля, на минуту остановившегося передохнуть.
Данила стоял в яме уже по пояс, но охотку еще не сбил. Настя с укоризной посмотрела на меня бездельника и успокоила Данилу:
– Сверху как всегда идет культурный слой. Каждый век земля нарастает приблизительно по метру. Если ты, Данила, сейчас выкопал ямку глубиной в метр, значит, достиг девятнадцатого века.
Я со смеху распластался по траве.
– Получается, по-твоему, если клад зарыли в пятнадцатом веке, он должен выкопать колодец глубиной в пять метров, чтобы найти его?
Данила внимательно прислушивался к нашему разговору. Яма такой глубины, по всей вероятности его не устроила, и он задал встречный вопрос.
– Что, еще за культурный слой? Откуда он здесь, собственно говоря? Тут только козы и коровы могли пастись. Кроме навоза ничего не должно быть.
– А это и есть культурный слой, – разочаровала его Настя. – Вся грязь и навоз, что собирается за столетия и нарастает толстым слоем и называется культурной. Я видела на экскурсии в Вологде, раскопки двенадцатого века велись на глубине шести метров. Так, что если клад зарыли в четырнадцатом веке, ты Данила должен выкопать еще несколько метров.
Данила, опершись о лопату, стоял и что-то прикидывал. Ему явно не нравились Настины расчеты. С местом, где копать, я так понял, он был согласен, а вот глубина ямы сразила его, независимо оттого, что Настя не назвала количество метров. И так было ясно, что цифра колебалась у пятиметровой отметки.
– Не может такого быть, – успокоил он сам себя, – монахи, не такие дурни были, чтобы его закапывать, на такую глубину. Закопать, положим, закопаешь, а потом попробуй ночью выкопай. А если ошибешься местом, или забудешь? Нет, клад должен быть на глубине человеческого роста и не более. Притом, здесь место такое, что выдувается ветрами.
И вдруг он совсем успокоился и рассмеялся.
– Смотрите, если бы здесь был культурный слой, и он нарастал бы каждые сто лет по метру, то монастырская стена давно бы была под землей. А она, вот стоит. Ее, между прочим, в четырнадцатом веке возвели, на моей карте стена была… Ничего, – успокоил он сам себя, – немного осталось, еще пол метра и все, клад наш.
Мне бы его уверенность. Я сунул в рот травинку. Хорошо лежать напротив и наблюдать, как кто-то другой роет яму. Но половить кайф мне не удалось. На меня взъелась Настя.
– Друг называется. Нет, чтобы помочь, он лежит и зубоскалит, издевается. Было бы сейчас две лопаты, мы и второй клад заодно раскопали.
Она подлетела ко мне и стала поднимать с земли.
– Данила, уступи ему лопату, пусть немного пороет, а то все бока отлежал.
Я заартачился.
– Не понимаю, почему надо копать здесь, а не на территории монастыря, – Я нехотя встал. – Черт с вами, выкопаю на один штык, но не больше. Найдем сундук, хорошо. Не найдем, не обеднеем.
Глава V
Уже горячо
Но спуститься сразу в яму мне не удалось. По тропинке вьющейся по Круче шел в нашу сторону Фитиль, нагловатый, хитрый и жадный до невозможности местный хулиган. Вечно он путается у нас под ногами. У него нюх, что ли особенный. Не успеем мы начать какое-нибудь дело, как Фитиль тут как тут. С последней нашей встречи прошло не более недели. Фитиль, мне показалось, вытянулся еще больше, и стал походить на пожарную каланчу. В двадцать лет он умудрился вымахать ростом за два с лишним метра. К нам он имел, я так думаю претензии, но время стерло их остроту. Он мог бы конечно затеять с нами сейчас ссору, но лопата в руках Данилы лучше всякого аргумента свидетельствовала о соотношении сил. На хитрой физиономии Фитиля появилось недоуменное выражение, когда он увидел в яме моего приятеля.
– Ты чего тут роешь?
Не успели, никто из наших открыть рот как я выпалил:
– Да вот клад раскапываем, думаем, к вечеру доберемся до него. Покопать не хочешь? При твоем росте, самый раз помахать лопатой.
Фитиль остановился и внимательно на нас посмотрел. Мои слова он принял за розыгрыш.
– Да будет врать, небось подрядились монахам за деньги колодец выкопать? – и довольный своей проницательностью, рассмеялся. – Дураков поищите себе по возрасту, а со мной такие шутки не проходят… Ну, ну, копайте, землекопы.
Фитиль засмеявшись, собрался уходить, когда я решил сыграть с ним злую шутку. Не пойму, с чего на меня нахлынула волна авантюризма. Сапоги, наверно не давали мне покоя. Я, изобразив глубокое раздумье, хвастливо выдавил:
– Сомневаешься? Зря. Мы ведь не просто так копаем, у нас старинная карта есть, где отмечены клады. Вот первый раскапываем. Если правильно вычислили место, скоро два пуда золота достанем… Вон и мешок приготовили… Присоединяйся пока не поздно.
Фитиль сделавший два шага остановился. Я догадался, о чем он подумал. В городе давно ходили разговоры, что рядом с монастырем раньше бил родник. Вот мы его и раскапываем, за деньги или нет, это другой разговор.
– Так уж и карта? – заглотнул он наживку.
– Не веришь, вон Данилу спроси, – призвал я в свидетели своего друга, – жалко конечно, что она порвана, а так все на ней хорошо читается. Вот уже лопата обо что-то звякнула.
На лице Фитиля явно читались мысли обуревавшие его. Он боялся ввязываться с нами в очередную историю. Если завтра вдруг выяснится, что мы за деньги для кого-то рыли здесь колодец, и нам он бесплатно помогал, над ним будет смеяться весь город. Но с другой стороны, чем черт не шутит. Природная алчность Фитиля одержала победу над недоверием.
– Покажите карту!
Я рассмеялся.
– Ишь, чего захотел. Она знаешь, сколько денег стоит? – перевалившись на другой бок, поддел я незваного гостя, – карту ему покажи. Скажи спасибо, что и так тебя в долю берем, только из-за твоего роста. Здесь копать до него надо пять метров.
– Что…о…о…? – обалдел Фитиль. Разочарование, растянуло его рот в ехидной улыбке, – а я дурак, чуть было вам не поверил. Колодец значит копаете? Ну, молодежь пошла, тертого калача чуть не надули. Хорош я был бы… – бормотал он удалясь от нас, – еще бы за деньги водили людей показывать, как я задарма копаю.
Он еще долго оглядывался и восхищенно качал головой, так и, оставшись при мнении, что мы хотели его надуть. А Данила сразу стал ругаться:
– Ты Макс спятил? Ему нашу тайну выдал?
Его поддержала Настя:
– Предатель.
Я не ожидал такой реакции с их стороны и спросил:
– Вы, что действительно те вмятины, что были на карте, приняли за условные обозначения?
Они уставились на меня, как на ненормального. Наконец Настя едва слышно пролепетала:
– Данила, он правда дальтоник, красные отметки на карте так и не увидел.
А Данила уже сбивший охотку, рассердился по другому поводу:
– Что, обязательно надо было сразу говорить, что яма должна быть глубиной пять метров? Пусть бы метра три выкопал, а там плюнул и ушел. Последний метр я сам бы докопал.
Пришлось вступить с Данилой в никчемный спор.
– Он бы у тебя обязательно карту потребовал. Чтобы бы ты ему показал? Подошву от старых кроссовок? Фитиль тебе без документа ни одной лопаты земли не выкинет, и не надейся.