«…обычный поход в медицинский спецотсек, сооруженный и укомплектованный в расчете на таких, как я, невольников чести и узников совести. Не понимаю и не понимал никогда, что за навар тут с меня поимели. Кровопийцы как старого, так и новейшего замеса уже отдали Зеркалу всё, чем обладают, до последнего волоска и кожной чешуйки, и притом как истинные люди доброй воли, о которых пишет Евангелие. (Ситуация, которую предвидели все и с восторгом авантюриста приветствовал — в качестве неопределенной будущности — наш Принц.) Некоторые из них сильнее меня, очень многие куда лучше овладели Даром Света, отчего, я полагаю, спят теперь лишь урывками, и практически все железно уверены в сохранении Главной Вампирской тайны и невынесении ее за пределы. А если Братство боится, что при случае не сможет уничтожить особо мощного и зловредного ренегата… Да никогда оно ничего не страшилось и устрашаться так вот прямо с ходу не начнет.
Ну хорошо. Мой эскулап глубоко поинтересовался некоей аномалией косметического характера, заключившейся в том, что подмышками и в паху у меня появились веснушки, немного похожие на старческую пигментацию. (Не иначе зловредный джинн Умар ибн Хаттаб наворожил.) По причине этого мы засиделись у него в кабинете, пробуя на прочих деталях моего тела небольшую кварцевую лампу и спешно залечивая получившиеся ожоги первой степени. Оттого я и вышел на волю в часы, когда медики перестают заниматься рутиной и набрасываются на экстренные случаи.
…По коридору мимо меня на рысях проволокли каталку, слошь закрытую плотной тканью лазурного цвета. Две медсестры бежали впереди, высоко вздымая мешки с пахучей багровой жидкостью, соединенные с телом прозрачными шлангами, два медбрата сзади подпирали катафалк с обеих сторон. Хирургия, вестимо. Сами доктора, числом трое, спешили вослед, вздев руки в тонкой резине и отрывисто переговариваясь через маски:
— Х…ва задачка о бассейне с двумя трубами. Вытекает со скоростью втекания.
— Да уж, распахало прямо в лоскут.
— Группа?
— Условно нулевая. Заранее готовили спецзапас.
— Кровь в банке на… не сработает, для свертывания нужно прямое, как в старину. Амосов, помните? Тогда, глядишь, мимо пронесет, и то. Две… минуты для мозга.
Я понял с пятого на десятое. «Сердце на ладони» русского хирурга и трогательная сцена, как врач жертвует своей теплой кровью, чтобы у прооперированного наконец приостановилось истечение жизненной силы… Пациент укрыт с головой: если не готовый покойник, то, уж верно, аномалия известного рода.
Убыстрил шаг, схватил главного (или таковым казавшегося) за рукав. Разумеется, тот треснул.
— Я дам кровь. Нужно переливание из вены в вену, так я понял?
— Юноша, — он то ли не узнал, то ли издевался, — это шесть литров, а то и более. Швы летят к известной матери и бабушке, сочатся и прочее. Вам рано зазря помирать.
Объяснять, кто я, было без толку, тем более это и мне самому было неизвестно.
— Я смертник Оддисены, — ответил я жестко. — Мне-то всё равно, а насчет вашего полутрупа сами решайте.
Нет, они безусловно понимали, уж такой здесь народ водится.
— Идите следом, раздевайтесь, становитесь под душ и обтирайтесь докрасна. Команде не с руки из-за вас размываться.
Портативный душ оказался в герметичном тамбуре за двумя дверьми — прямол в операционном зале. Сбросил с себя тряпки я после первой — там лежало всё их цивильное. Почти украдкой залез в стакан и пустил на себя почти кипяток: по мне било со всех сторон, так что я тихо ругался сквозь зубы. Махровая простынка для обтирания также добавила мне красок. Помимо прочего, в глубине моей скаредной душонки нарастала жажда той жидкости, чей запах щедро наполнял собой помещение: я схватил эту жажду и завязал морским узлом, чтоб ей неповадно было.
— Фаза какая? — донеслось до меня со стороны сомкнутых под рефлектором спин.
— Что?
— Дневная, ночная, минуты после пробуждения и до очередного транса? Сколько?
— Дневная, сразу пошел сюда и тут провел часа три.
— Плохо.
Я стоял, из первородной стыдливости кутая свою наготу в жесткое массажное полотенце.
— Давайте сюда.
Меня ловко подхватили в шесть рук, оголили и возложили на алтарь. Голубой кулек лежал на своей каталке отчасти развернутый, виднелись темные волосы, белый овал лица. Просто очень белый… Застегнули ремни на запястьях и шиколотках. Вроде как мы это уже проходили?
— Хлопнетесь зараз в обморок и с телеги, — объяснил мне самый главный матерщинник, сладострастно потирая кожу около моих скромных половых принадлежностей. — Делаем общую систему, главный мотор — ваш.