Исследователь истории русского масонства Пыпин сообщает, что «одно время дело дошло до такой крайности, что Императрица не один раз видела себя покинутой и когда она спрашивала, где тот или другой, даже из обязанных присутствовать лиц, она получала в ответ: «в ложе!» Масоном был, например, статс-секретарь Екатерины Храповицкий. Когда Екатерина стала с подозрением относиться к деятельности масонов, то Храповицкий записал в своем дневнике (может быть для отвода глаз, на случай ареста):
«Читал в Московской почте донесение князя Прозоровского, касательно окончания дела о книгопродавцах, торговавших запрещенными книгами. При вопросе: «Почему запрещена Киропедия?», нашел я случай изъясниться о старом масонстве, что был в ложе Александра Ильича Бибикова и что я же перевел «Sosiete Antiabsurde», сочинение ее величества (книгу Екатерины Второй против масонов), кажется, что выслушан хорошо и некоторыми отзывами отделен от нынешних мартинистов».
Действительно ли Храповицкий ушел из масонов или он только хитрил, боясь лишиться своего высокого поста, это, конечно, нельзя установить.
В. Иванов приводит следующий список русских аристократов, бывших масонами: «В петербургских ложах Елагина и Мелиссино состояли членами, например, кн. И. В. Несвицкий, гр. Р. Л. Воронцов, А. Л. Щербачев, С. В. Перфильев, С. Р. Воронцов, бар. К. УнгернШтернберг, А. Воейков, кн. Андрей Вяземский, гр. В. Фермер, кн. А. Одоевский, А. Хвостов, гр. Л. Толстой, Н. Бекетов, С. Зиновьев, Г. Жедринский и др. В рейхелевых ложах участвовало несколько кн. Трубецких; одну из лож Рейхеля прямо называли «княжеской». По шведской системе «работали» графы Апраксины, князья Гагарины, Долгорукие, Куракины, кн. Н. В. Репнин, графы А. И. Строганов, А. И. Мусин-Пушкин, Шуваловы; розенкрейцерами были кн. Трубецкие, кн. Репнины, кн. Черкасский, Лодыженские, Лопухины, Тургеневы и др.».
В Московской ложе «Гармония» состояли: кн. Л. И. Трубецкой, князь К. И. Трубецкой, Лопухин, Гамалея, А. М. Кутузов, Тургенев, Новиков, Херасков и другие. Мастерами лож состояли чаше всего знатные люди, как граф Панин, князь Трубецкой, генерал-лейтенант Мелиссино, Елагин. Редкий из представителей знати не был масоном.
Увлечение масонством имело массовый характер.
Как уже раньше указывалось, масоны раскинули свои щупальца даже среди духовенства.
«В 1776 г. в московскую ложу «Равенства» был принят священник церкви Рождества Христова, что в Столешниках; в 1780-х г. г. «теоретическим братом был М. М. Десницкий, в 1785 г. священник, впоследствии митрополит Михаил; по мнению кн. Прозоровского, был масоном и Ф. А. Малиновский; сочувственно относился к новиковскому кружку архиепископ Платон, в Риге 1791 года в ложу «Малого Совета» был принят священник Григорий Ефимов.» В начале семидесятых годов начинается объединение масонских лож. Видную роль в создании масонских организаций играет масон И. П. Елагин, ставший позже Великим провинциальным мастером для России. В это время русские масоны принадлежали в большинстве своем к так называемому «Иоанновскому» или Символическому масонству, иначе называемого Шведско-берлинской или Циннендорфской системой. Елагин же завязал связи с Великой Лондонской ложей и стал насаждать Ново-Английскую систему.
Между Елагиным и сторонниками символического масонства, фон Рейхелем завязывается борьба, но вскоре «враги» примиряются.
Осенью 1776 года Елагин отказался от Ново-Английской системы и перешел на работу по системе Иоанновского масонства. В результате состоявшегося примирения возникает Петербургская Великая ложа, в состав которой вошли 18 лож.
При значительной распространенности масонства и при участии в русских ложах преимущественно лиц дворянского круга не будет неожиданным встретить среди масонов многих офицеров армии и флота или гражданских чиновников, вплоть до самых высших.
«Всего чиновников первых восьми классов (помещенных в месяцеслове) было в 1777 г. не более 6 тысяч, а в 1787 г. до 12 тысяч.
Так как состав чиновников почти совпадал с составом масонства и так как в конце 1770-х годов масонов было свыше 2 тысяч, то можно с полным вероятием предположить, что в ложах участвовало от трети до одной шестой части русского чиновничества. Уменьшим вдвое эти дроби и возьмем вторую из них: все же получится очень высокий процент, если сопоставить организацию даже половины чиновничества и нестройную массу остальных лиц. Кроме того, за прямыми участниками лож стояли, конечно, знакомые я близкие им лица.» Масонство проявляло себя особенно деятельным в столицах Петербурге и Москве.
Князь Долгоруков, масон, уговаривал вступать в «масонию» своих крепостных крестьян. Масонские убеждения не мешали князю Долгорукову жестоко относиться к своим крепостным. В песне, написанной крепостным художником Долгорукова, В. В. Подзоровым, говорится: