Рут и капитан молча разглядывали в иллюминатор зияющий провал с другой стороны пруда, где под зарослями шиповатого кустарника и рыжевато-черных ползучих побегов скрывался захороненный гигантский звездолет.
«И как только земляне обнаружили бы их звездолет, – продолжал Рут, – поднялась бы суматоха отсюда до самого Фомальгаута. Такая чудовищная масса! Мы захотели бы узнать всю подноготную – устройство их космического двигателя, историю их цивилизации, все на свете. Если они надеялись незаметно держаться в тени, им пришлось бы попрощаться с этой надеждой. Если они были колонистами, прилетевшими из системы другой звезды, они обязаны были хранить свои секреты так же, как мы храним наши».
Барбара стояла у развалин станции и ворошила палкой обугленный мусор. Она обернулась, и Рут увидел у нее в руке свою трубку. Трубку, обожженную и покрытую выбоинами, все еще можно было узнать. Барбара медленно протянула ее Руту.
«Что скажешь?» – спросил Рут.
Она ответила тихо и сдержанно: «Теперь, когда я собираюсь улететь отсюда, мне кажется, что я буду тосковать по Дикантропусу». Повернувшись к нему, она прибавила: «Джим…»
«Да?»
«Если хочешь, я тут останусь еще на год».
«Нет, – отозвался Рут, – мне самому тут не нравится».
«Значит… ты не простишь мои глупости…» – еще тише сказала она.
Рут поднял брови: «Прощу, почему нет? Я никогда тебя ни в чем не обвинял. Ты – человек. Это невозможно отрицать».
«Но тогда… почему ты ведешь себя… как Моисей, получивший заповеди от бога?»
Рут пожал плечами.
«Можешь мне верить или не верить, – продолжала она, отводя глаза в сторону, – но я никогда…»
Он прервал ее резким взмахом руки: «Какая разница? Даже если бы это случилось, у тебя были для этого основательные причины. Я не стал бы напоминать тебе об этом».
«Но ты затаил бы обиду – в глубине сердца».
На это Рут ничего не сказал.
«Я хотела причинить тебе боль. Я постепенно сходила с ума – и, судя по всему, тебе не было до этого никакого дела. Ты сказал ему… что я – не твоя собственность».
Рут печально улыбнулся: «Я тоже человек».
Он кивнул в сторону провала за прудом, где прятался звездолет дикантропов: «Если ты все еще хочешь найти алмазы, спустись в эту яму с корзиной. Там полно алмазов размером с грейпфрут. Это древняя вулканическая пробка, и залежам в ней позавидовал бы владелец любого алмазного рудника. Я зарегистрировал заявку на весь участок за прудом – как только сюда доставят оборудование, мы сможем играть алмазами в бильярд».
Они медленно направились к пакетботу.
«На Дикантропусе теперь слишком много народу, – задумчиво сказал Рут. – На Земле живут миллиарды людей, но там мы сможем укрыться от посторонних глаз».
СТАНЦИЯ ЭЙБЕРКРОМБИ
I
Две девушки игриво задавали вопросы, пытаясь разговорить охранника – сурового грузного субъекта с лошадиной физиономией и кожей, напоминавшей изъеденный водяными парами цинк.
Тот отвечал ни к чему не обязывающим ворчанием: «Придется вам подождать… ничего не знаю и знать не хочу».
Он подал знак сидевшей рядом с Джиной привлекательно одетой блондинке. Та поднялась на ноги. Охранник отодвинул внутреннюю дверь. Блондинка быстро прошла в следующую комнату – дверь закрылась у нее за спиной. Она осторожно сделала шаг вперед и тут же остановилась. Человек, сидевший на старомодном кожаном диване, разглядывал ее из-под полуприкрытых век.
Поначалу она не заметила ничего подозрительного. Этому молодому человеку – непримечательной, по ее мнению, внешности, не высокому и не приземистому, не коренастому и не худощавому – было не больше двадцати четырех или двадцати пяти лет. Его прическа и черты лица тоже ничем особенным не отличались, он носил неприметный сероватый костюм.
Поза человека на диване изменилась, он внезапно широко открыл глаза. Блондинка ощутила укол испуга. Может быть, она ошиблась?
«Сколько тебе лет?»
«Мне… двадцать лет».
«Разденься».
Девушка выпучила глаза, крепко сжимая сумочку пальцами с побелевшими от напряжения костяшками. Она порывисто вздохнула; интуиция подсказывала ей: «Подчинись ему сейчас, сдайся однажды – и он станет твоим хозяином до конца твоих дней».
«Нет… нет! Не буду я раздеваться».
Она поспешно отвернулась и протянула руку к ручке раздвижной двери. Молодой человек безучастно произнес: «Ты слишком старая, в любом случае».