— Как мы выбрались? — сглотнул адепт, странно взглянув на девушку. — Я помню, что мы поставили ручной телепорт, а потом? — взгляд копейщика опустился на руки девушки. В области, где должны были быть ногти, были капельки крови. Люмин смущённо попыталась спрятать пальцы.
— Я тащила тебя до оазиса. Телепорт с того собора не срабатывал, расстояние слишком большое.
— Ты всё это время… — Сяо удивлённо распахнул глаза. — Тащила меня на спине? И карабкалась тоже со мной?..
— Не могла же я тебя бросить, — усмехнулась Люмин. — Всё уже позади, давай кушать.
Ложка упала в суп, когда Сяо перехватил женские забинтованные руки. Сминая и целуя каждый палец, адепт прижался к ладоням и застыл у колен Люмин. Мечница ахнула, услышав тихое и искреннее: “Прости. И спасибо”.
Сёдзи раскрылись сильнее, и в комнату влетела Паймон с красными глазами. Увидев, что Сяо живой, малютка раскраснелась сильнее, заплакала и подлетела к адепту, обнимая того за грудь. Неловко взглянув на путешественницу, парень позволил себе погладить Паймон за макушку, которая во время трогательного момента начала заваливать адепта, защитника Ли Юэ, бессмертного Якшу угрозами.
— Ещё раз так долго будешь без сознания, я убью тебя, понял?! Утоплю в этой Энканомии! Дурак! Придурок! Идиот! С-я-я-я-яо! — плач Паймон давил на виски, но заставляло сердце улыбаться от того факта, что за него волновались. Адепт сильнее потрепал малютку по голове и блаженно прикрыл глаза. Слабая улыбка засияла на лице парня, а сам он стал похож на яркого крошечного зяблика.
— Я отправила отчёт Нин Гуан. За нами завтра отбудет корабль.
— Так что эти три дня лежи и не рыпайся! Отдыхай! — Паймон взяла ложку и попыталась всунуть суп в рот Сяо. — А ну-ка ешь давай, так давно не ел, кожа да кости одни, даже Люмин скоро щекастее тебя станет!
— Ты своими выпадами убьёшь его, поспокойнее, — мечница оттянула спутницу за лодыжку, Паймон недовольно надулась и от злости сама съела ложку супа, поморщилась и пискнула:
— Какая гадость! Хорошо, что мы приготовили кое-что другое.
— Приготовили?
Сяо не заметил, что за путешественницей стоял другой поднос, он лёг ему на колени, и парень застыл. На тарелке лежало его любимое блюдо. Миндальное тофу. Воздушное. Белоснежное. Пахло мечтами.
— Еда в лазарете и правда не очень. И то правда, военный корпус всё-таки… — Люмин почему-то покраснела. — Поэтому я приготовила миндальный тофу, которое мы так и не сумели съесть на фестивале. Так ты быстрее поправишься, я уверена…
На тарелку упала капля, потом ещё одна, другая. Сяо разразился плачем, заревел в голос, шмыгая и бубня что-то, прямо как ребёнок. Паймон перепугалась и вылетела за салфетками, прикрыв сёдзи, чтобы ненужные глаза не увидели эту сцену. Люмин растерялась, хотела было убежать вместе с подругой за медсёстрами, вдруг у парня что-то заболело, но вместо этого положила ладонь на подрагивающее плечо, шепча:
— Ну-ну, всё хорошо, не плачь, — Люмин впервые видела, чтобы Сяо так открыто и громко плакал, почти кричал. Отставив поднос, мечница обняла голову адепта, погладила от макушки до шеи. Крик парня прекратился, но он всё ещё продолжал плакать. — Сяо, перед тем, как надеть маску, ты сказал, что может тебя успокоить. Я не сделала этого. Потому что ты не смел ранить меня. Но сейчас твои слёзы делают мне больно, и я бы хотела это прекратить.
Люмин подняла Сяо за подбородок, обхватила мокрые красные щёки ладонями, и поцеловала. Адепт готов был захлебнуться в своих слезах, но почувствовав, как мягки прикосновения путешественницы, обмяк, и в душе его образовался штиль. За дверью послышалось тихое “ой”, и Люмин смущённо отстранилась, захихикала в ладонь и вновь поцеловала Якшу. Ей было приятно чувствовать, как их объятия теплеют, мысли притупляются, а дыхание учащается, словно в их слиянии было что-то волшебное, как полёт фонарей на фестивале. Сяо был готов поклясться, что в тот момент, когда они сплетали пальцы, губами накрывали не только чужие уста, он был готов взлететь, обрести наконец крылья.
Люмин пахла, как миндальный тофу. Пахла, как мечта.
***
Последний гвоздь был прибит, Сяо медленно отошёл назад и взглянул на новую беседку, разрушенную до щепок его же руками. Теперь адепт знал, что он может не только разрушать, но и созидать, не что-то великое, но, безусловно, волшебное. Лозы с цветами Сяо обвязал вокруг креплений, накрыл деревянную основу плотным пледом, напоминающим ему об Инадзуме, и сложил подушки, которые сшил сам. Не совсем ровно, зато такого цвета, который ему нравился. Жёлтый на тёмном пледе выглядел, как россыпь звёзд, и было бы забавно сложить подушки в форме какого-нибудь созвездия. За этим делом его застало две пары любопытных глаз, и адепт слегка вздрогнул, услышав рядом с беседкой высокое:
— Что ты там делаешь? — это была Паймон.
— Вау, как красиво, — Сяо встретил Люмин, держащую за спиной портфель, глаза её блестели даже на закате, они были солнцем, которое даже во тьме никогда не погаснет. — У тебя золотые руки.
Адепт смущённо кивнул.
— У нас не так много времени до корабля, — напомнила Паймон, и путешественница улыбнулась как-то отстранённо, думая о чём-то своём.
— Вы не сидите на месте. Это похвально, — Сяо погладил Паймон по макушке, с прибытия из Инадзумы он часто делал это. Люмин странно посмотрела на парня, будто её обделили, и в этот момент на макушку легла широкая ладонь. — Иди. Я буду тут.
Путешественница испуганно подняла глаза, столкнулась с улыбкой Сяо, и сердце забилось в ничтожной попытке вырваться.
— Я буду скучать, — губы Паймон грустно опустились, и малютка обняла своего большого братика, именно так она впредь называла парня за глаза. — Люмин, конечно, тоже будет, но по-своему.
— Пф, — фыркнула девушка, и Сяо подошёл к ней поближе, даже неприлично близко. — Она права, я тоже буду скучать. Если я буду писать тебе, ты прочитаешь?
— Прочитаю.
— А если мне вдруг понадобится помощь?..
— Я приду.
— Я… Чёрт, — Люмин кратко чмокнула парня при Паймон, вырвав из её уст довольный вскрик, отвернулась, и её портфель запрыгал от быстрого шага. Путешественница обернулась, лицо её было забавно красным, пока спутница не видела, Паймон безмолвно смеялась и держалась за живот, указывая на выступающий румянец. — Увидимся, Сяо!
Якша помахал рукой, провожая два силуэта взглядом, пока они не скрылись за склоном. Сяо ещё долго так стоял, глядел на небо, закатное солнце, беседку, которую он построил заново. И вдруг рядом со ступенькой парень заметил сумку. Неужели Люмин её забыла? Чтобы адепт не волновался, снаружи сразу была прикреплена записка: “Это для тебя. Если подумаешь вернуть, Паймон откусит тебе нос. С любовью, путешественница”. Сяо сел на подушку, уложил подарок на колени, раскрыл молнию и взволнованно охнул. Внутри было столько всего: к каждому подарку прилагалась своя записка, некоторые написаны разными почерками.
“Это тёплый шарф, чтобы ты не мёрз зимой. Нин Гуан говорила, что эта зима в Ли Юэ будет холодной, не простудись”.
“Дорогой братик адепт, это порция твоего любимого тофу! Люминчик готовила, да-да-да”.
“Зная твою любовь к получению ранений, положила тебе собранную аптечку. Если что-то из этого будет заканчиваться, не стесняйся спуститься в город и купить. Я составила список всего нужного. Будь осторожен!”
“Братик, хорошо питайся! Я нашла в городе отличные сухофрукты! Продавец рассказала мне, как их делать, так что я приложила к записке рецепт. Не голодай и хорошо кушай”.
“Мы любим тебя, Сяо.”
Это была последняя записка.