Неужели это оно? Девушка, которой адепт давно восхищался, старался везде угодить, чувствовала то же самое. Если да, Сяо признается ей тоже, когда люди пустят фонари. И пусть тело парня останется на земле, мысли улетят далеко-далеко, пусть на несколько часов он забудет, кто есть и кем должен быть. Лишь бы Люмин сказала эти слова!
— И я тебе немного соврала. Паймон не съедала еду, я её попросила не приходить, чтобы поговорить. Мне с тобой очень комфортно, как ни с кем в Ли Юэ.
Сяо осмелился взглянуть на девушку, показывая горящее лицо. И почему оно краснело? Почему так билось сердце? Пусть Люмин ответит на эти вопросы, она ведь всегда знала, что сказать.
— Из-за этих чувств я в последнее время такая рассеянная, — произнесла девушка, немного смеясь. — Должно быть, ты мне нравишься, Сяо.
Парень хотел было открыть рот, сказать: “Да! Я чувствую то же самое! Уже очень давно!”
— И мне это не нравится, — отрезала Люмин, и в воздух взлетели фонари.
Красивые, лёгкие, будто бы со словами “Voila!”, горящие, как сердца всех в Ли Юэ. В этот момент душа Сяо словно полностью потухла.
— Не нравится?
— Моя цель — найти брата, а эти чувства, я думаю, будут только мешать, мне будет трудно покинуть Ли Юэ, поэтому… — Люмин зажмурилась и отчеканила: — Поэтому я отправляюсь в Инадзуму! Не знаю, насколько! — девушка выдохнула, и на лице её взыграла лёгкость. — Фух, легче стало. Выговорилась. Понимаю, ты не примешь мои чувства, ты адепт, тебе такое чуждо, но говорить о симпатии мне ведь никто не запрещал, — Люмин попыталась выдавить улыбку. — Чувствую себя глупо.
— Путешественница, — девушка повернула голову, и её губы столкнулись с мягкими губами адепта Ли Юэ. Невесомый поцелуй, как прикосновение к цветку оставило после себя пламя на лице Люмин, её сожгли. — Люблю.
— Что?
— Поэтому не уезжай, — Сяо убрал выбившуюся прядку пшеничных волос и повторил поцелуй с такой же аккуратностью. — Не уезжай от меня.
Люмин попыталась поцеловать адепта сама, но вдруг вскочила голыми ногами на траву, прикрыв горящие щёки прохладными ладонями. Фонарики всё продолжали плыть, но на них было абсолютно всё равно.
— Нет, всё должно было быть не так… Паймон сказала, что ты точно не любишь меня, и… И я смогу со спокойной душой уехать.
— А я сказал, что люблю. Моё признание испортило твои планы?
— Да! — Люмин развернулась, её глаза плакали, а на лице девушки была злость. — В таком случае, придётся обрезать все корни, а я не хочу!
— Так и не делай этого! — доселе спокойный Сяо вдруг перешёл на крик, чтобы перекричать мысли и плач Люмин. — Никто не заставляет тебя уезжать, ты нужна здесь! Нужна мне! — девушка одёрнула руку, тянувшуюся к ней.
— Нет, это не то, что мне нужно. Я хочу найти брата, вот и всё, — путешественница утёрла слёзы и медленно пошла боком, собираясь с мыслями. — Это было ошибкой, спасибо, что был честен со мной, но мне нужно уходить.
Сила хватки так и говорила: “Ты никуда не пойдёшь, пока мы не договорим” или “Ты не уйдёшь, пока я не получу того, чего хочу”. Попытки вырваться были тщетны, и девушка всерьёз надумала достать меч, как что-то словно ударило Сяо в голову, он схватился за висок, упал на одно колено, задрожал, будто бы его мозги наживую вскрывали.
— Что с тобой? — теперь уже адепт пытался отпрянуть от Люмин, но ноги не слушались, недалеко он и ушёл, боль вновь вспыхнула, и Сяо вскрикнул.
— Уходи! — фонари улетели за горизонт, и лишь один единственный взлетел с гавани, опоздав к танцу большинства. — Уходи, живо!
— Я не могу тебя бросить в таком состоянии, что за… — Люмин царапнули острые когти, девушка крикнула и схватилась за кровоточащую рану.
Ногти адепта удлинились, тело неестественно побелело, будто из него высосали кровь, а на лице Сяо, миловидном, спокойном лице, теперь была маска. Взглянув на девушку резко, как хищник, завидевший жертву, парень замахнулся копьём, но в последний момент адепт вдруг порезал себе руку, заревел от боли, скорчился, а потом вновь встал и прыгнул на Люмин. Девушка уклонилась, неудачный перекат закончился ударом о деревянную беседку. Задрав голову, мечница увидела, как Якша летит на неё и закричала:
— Не надо!
Путешественница сумела уклониться, а беседка оказалась полностью разрушена. Полетели в воздух веночки из цветов, разорваны оказались подушки и плед, конструкция свалилась на траву, осталась лишь основа и щепки от досок. Слёзы хлынули с новой силой.
— Сяо, приди в себя, прошу, это не ты! Ты бы никогда не разрушил эту беседку, которую так долго восстанавливал!
Парень рычал что-то невнятное, дёргался, отступал назад, а потом с новой силой рвался вперёд, словно внутри одного тела боролось сразу две личности, и пока выигрывало худшее из проявлений Сяо.
— Люмин… — за маской послышался злобный плачущий голос. — Прошу тебя, уходи сейчас же, пока я ещё могу…
Девушка не могла смотреть на мучения адепта, вопреки своему страху она подбежала к нему, сильно-сильно обняла за шею, будто хотела проникнуть внутрь, достать до самых чувствительных ниточек души Сяо. Парень встал, как вкопанный, руки его всё ещё подрагивали, метались между: обнять или убить, и это нечестное противостояние делало защитнику Ли Юэ очень больно. Что-то под маской начало кровоточить и стекать по шее адепта. Люмин подумала, что это сработало и, всё ещё обнимая напряжённый торс, с надеждой взглянула в червоточины этой маски. Что-то блеснуло в глазах, и девушка довольно улыбнулась.
Острые когти вдруг впились в плечи мечницы и толкнули. Люмин ожидала почувствовать под собой траву и твёрдость земли, но силуэт адепта начал отдаляться всё дальше и дальше. Сильный удар по затылку, и рука, тянувшаяся к планеру, обмякла. Приоткрытыми глазами мечница видела фигуру Сяо, его устрашающую маску и крошечный фонарик над его головой. Он всё ещё летел, уже не стараясь догнать своих. В этом мрачном небе, оставшись одному, очень легко погаснуть.
Люмин ударилась спиной о водную гладь, и тело её погрузилось в тёмное отражение небосвода.
***
Сяо проснулся на футоне, дышать стало больно с первого осознанного вдоха, и парень откашлялся. Что-то вязкое осталось на его губах, и кто-то заботливо вытер капельки крови платком. Адепт повернул голову и увидел, что рядом с ним сидела Люмин, голова и руки её перевязаны бинтами, а одета она в больничное белое кимоно. На улице был день, сёдзи были приоткрыты и впускали в комнату с минимальным количеством мебели солнечный свет. Спина мечницы закрыла лицо адепта, оставляя его в тени, отчего ему удалось поспать немного подольше. Солнце сделало волосы Люмин ещё ярче, а за спиной у неё будто раскрылись золотые крылья. Сяо приоткрыл рот, любуясь златокрылой птицей, но сказать вслух ничего не смог. Тёплая ладонь коснулась мокрого лба парня и вытерла платком пот.
— Мы в лазарете Ватацуми, всё хорошо. Можешь засыпать дальше, — голос Люмин был подозрительно спокоен, и Сяо действительно вновь захотелось уснуть. — Мы справились с вишапами глубин, но Дракона так и не обнаружили. Видимо, это к лучшему.
По взгляду адепта было видно, что он ничего не помнил, воспоминания прошлого и настоящего резко смешались, и он надавил пальцем на висок.
— Не напрягайся, ладно? — девушка подвинула поднос с питьём и кашеобразным супом. — Если не хочешь спать, может, покушаешь? Ты голоден, наверное.
Мечница помогла парню приподняться, только тогда он увидел, что за плотным одеялом он был весь перевязан, а ниже торса на нём не было даже белья. Сколько он спал?
— Ты был без сознания два дня, отключился сразу после сражения, — ложкой Люмин зачерпнула суп. — Сяо? Давай, открой рот.