Некоторые исследователи, изучая вопрос об историчности Троянской войны, обратили внимание на то, что названия «Троя» и «Илион», являющиеся для постгомеровской мифологической традиции синонимами, на самом деле не связаны друг с другом. Известно почитание в Греции Афи-ны-Илиас; от этого ее эпитета и происходит полеоним «Илион». Имена Троил, Ил, Илей широко представлены в самой древней Греции. Более того, имена гомеровских троянцев Антенора, Гектора, Троса засвидетельствованы в микенских табличках как греческие имена.
Сторонники историчности Троянской войны пытаются опереться на хеттские источники. По их мнению, упоминаемые в хеттских текстах города «Труиша» и «Вилуша» идентичны «Трое» и «Илиону», что, однако, маловероятно, поскольку отсутствуют данные о каких-либо действиях хеттов на западном побережье Малой Азии. Правда, хеттские источники знают о государстве Аххиява, под которым логично видеть ахейцев, но какие-либо подробные сведения о войнах, которые вели цари Аххиявы, в хеттских источниках отсутствуют.
И все же за повествованием Гомера о Троянской войне должна стоять какая-то историческая реальность, будь это растянувшиеся на полтора столетия разрозненные военные экспедиции микенских правителей в Малую Азию, которые поэт объединил в один коллективный грандиозный поход и десятилетнюю осаду одного города, или воспоминания о бедствиях, принесенных в эти же века «народами моря» или же вторжением в Троаду фракийских племен, как это считал М. П. Нильсон. Главное, что Гомер в своем поэтическом повествовании и образах героев донес масштабность катастрофы, уничтожившей великую цивилизацию и положившей начало новой исторической эпохи. И поэтому принятие некоторыми древними историками Троянской войны за точку отсчета исторических событий имело больший смысл, чем установление фиктивной олимпийской эры, ибо, как это знали в древности, олимпийским играм античной эпохи предшествовали такие же игры микенского времени.
Действие в «Илиаде» и «Одиссее» развертывается в двух сферах — в земной, где сталкиваются в непримиримой схватке ахейские и троянские герои, и в небесной, где пребывают бессмертные боги, наблюдая с высот Олимпа за тем, что совершается на земле. Из мифологии известно, что иногда боги и богини спускаются на землю, и не только для вступления в любовную связь со смертными мужами или женами, но и для оказания помощи своим любимцам. А согласно «Илиаде», оказывается, Афродита, Аполлон, Артемида, Арес помогают ахейцам, а Афина, Гера — троянцам. Глава же Олимпа, царь богов Зевс, настолько велик, что он выше симпатий к какой-либо из воюющих сторон. К Зевсу обращаются с мольбами и ахейцы и троянцы. Иногда он помогает первым, иногда вторым, но вмешательство богов в распри смертных вызывает у него смех.
Исследователи гомеровской религии давно уже пытались отыскать земную модель отношений между людьми, которую Г омер перенес на Олимп. Эту модель искали в Ионии, предполагаемом месте создания гомеровского эпоса, но ее политические учреждения — «двенадцатиградье» — не давали ничего для понимания места Зевса как неограниченного владыки.
Обращались в поисках параллели и к Фессалии, что имело как будто больше оснований, ибо Олимп, высочайшая гора Греции, находился именно там. Но название Олимп носили и другие вершины в Греции и Малой Азии, а положение правителя Фессалии (тага) не имело ничего общего с единовластием Зевса.
Дешифровка текстов линейного письма Б позволила понять, что в Микенской Греции главным божеством был не Зевс, а Посейдон, в греческой мифологии брат Зевса и владыка морей. Очевидно, Гомер в создании своего Олимпа использовал не микенскую, а восточную модель. Только у восточных народов земной правитель пользовался такой властью, какой Гомер наделил владыку Олимпа. Исследование хеттских документов показало необычайную близость некоторых гомеровских и хеттских представлений о богах. Разумеется, поэт не пользовался хеттскими текстами, но ему могла быть известной религия лидийцев, соседей ионийцев, занявших в Анатолии место хеттов и, возможно, близких к ним по религии.