— Немудрено, — кивнул Митя. — Одно дело сражаться на поле боя — тоже страшно, однако все по-честному: у обоих клинки, ружья. Или ты его, или он тебя. А когда враг подкрадывается со спины или нападает из-за угла…
— Именно что из-за угла! — Вострый снова побледнел. — После того случая в лесу прошел месяц, а я пережил уже три покушения. Сперва меня чуть не сшиб экипаж. Возница нарочно выехал на тротуар на всем скаку, чтобы затоптать меня конями или размазать по стене дома. Ему это почти удалось. Знаете дом на Маросейке, где на фасаде проделаны ниши для каменных ваз с цветами? Вот в такую нишу я сумел втиснуться в последний момент. Иначе — неминуемая смерть.
Почтмейстер шумно выдохнул, а кучер Спиридон зацокал языком. Мармеладов же вновь не отреагировал — такое впечатление, что угадав убийцу, он утратил интерес к дальнейшей истории.
— В другой раз прогуливался по Сретенке и с крыши углового дома мне на голову сбросили каменную плиту. Еще пара шагов и раздавило бы в лепешку. Но встречный прохожий задержал вопросом «Как пройти к бульварам?» Каждое утро молюсь за его здоровье! Третье покушение случилось вчера вечером. В подворотне у дома на меня напал бродяга с шипастой палицей. Но я, уже наученный горьким опытом, ношу кинжал в рукаве, — Макар Макарыч достал тонкий стилет с серебряной рукоятью. — Проткнул плечо бандиту и тот сбежал, истекая кровью. Не желая дожидаться новой напасти, я разузнал, кто лучший сыщик в Москве, и поспешил к вам за помощью!
— То, что вы называете покушениями, на самом деле, — Мармеладов выделил последние слова, — может оказаться обычным совпадением.
— Нет, нет! Там, на Маросейке, когда мимо промелькнуло окошко кареты, — клянусь! — я увидел в нем перекошенное от злобы лицо Ираклия. Поверьте, он не отстанет от меня. Единственный шанс на спасение состоит в том, что я разыщу нелюдя и сдам полиции раньше, чем он убьет меня. Но как это сделать? Сабельянов затаился, живет затворником. Я спрашивал общих знакомцев — никто не знает его адреса. Сможете ли вы помочь?
— Думаю, да. А вот и редакция «Ведомостей», — Мармеладов оглянулся на двухэтажный особняк, возле которого остановилась коляска. — Здесь мы найдем идеальный способ выманить преступника из той норы, в которой он прячется.
— Как? — три вопроса снова слились в один.
— Дадим в газету объявление: «Единственное выступление! Знаменитый ученый…» Макар Макарыч, как вы считаете, кто более интересен из заграничных археологов — Брунн или Фальке?
— Однозначно, Брунн! Тут и думать нечего. Его работа об орнаментах этрусков этим летом наделала много шума в научных кругах.
— Так и запишем: «Знаменитый ученый Генрих Брунн из Мюнхенского университета выступит с лекцией об искусстве этрусков и редких экспонатах, найденных при раскопках…» Пропечатают в газете. Ираклий прочтет и если он впрямь так увлечен древними диковинками, то не сможет пропустить такое событие.
— А прочтет?
— Помилуйте, да разве есть в Москве те, кто «Ведомостей» не читает?! Обязательно прочтет. Лекцию назначим на три пополудни, в Казаковском корпусе на Моховой.
— И скрутим гада! — воодушевился Митя.
— Нет. Проследим за ним до логова, где хранится череп. А уже там скрутим.
— Зачем же рисковать? — заволновался Вострый. — Он сбежит. Он хитрый. Лучше привлечь десяток городовых и взять под арест…
— Не факт, что следствие сумеет доказать причастность Сабельянова ко всем злодействам. Безоговорочных улик ведь не найдут. Ваш рассказ в суде выслушают с интересом, но это лишь слова… Выйдет убийца на свободу да и останется при своей добыче. Поэтому прежде, чем арестовать, надо отобрать у него древний череп. То-то ваш Ираклий взбесится! А в возбужденном состоянии на допросе может и проговорится. Наистерит себе каторгу или смертный приговор.
— Вот это будет справедливо! — воскликнул почтмейстер.
— Кроме того, — подмигнул сыщик, — мне крайне любопытно взглянуть на золотые рога.