– Понимаешь, мама всегда была, что называется, бойцом. Никогда не подавала вида, насколько ей плохо, держалась до последнего, бодрилась, бывало даже нас с папой корила за наши переживания. Сейчас же смотрю на нее, и не вижу той искры… Тим, она сдалась. Это страшно, когда человек прошел через океаны боли, терпел, боролся - и так резко перед самым ответственным шагом отступает. Я боюсь, что она устала бороться. Где-то я ее понимаю. Но принять не могу, мне хочется ее встряхнуть, достучаться, докричаться… - чем больше я говорила, тем больше разбирала истерика.
В какой-то момент поняла, что плачу навзрыд. Это был один из тех случаев, когда ты слой за слоем снимаешь накипь переживаний, преобразуешь их в слова и выплескиваешь в эмоциях. Я настолько привыкла все держать в себе, что сейчас казалось, если не выскажусь, то не смогу никогда отодрать от своей души этот тягучий комок боли.
– Тим, я эгоистка, да?
- Нет, малышка. Ты не эгоистка. Ты ребенок своих родителей. Все мы дети, пока живы мама и папа, и хотим ими быть как можно дольше. А еще ты такой же боец, как и твоя мама, только она всю жизнь боролась с болью, а ты борешься с обстоятельствами. Я же вижу, как ты себя загоняешь работой, чтобы обеспечить все условия. Саш, поговори с ней, я понимаю, это трудно, но так ты хоть будешь знать, что сделала все, что могла. Я не знаю, достучишься ли ты до нее, но пищу для размышлений дашь.
- Я боюсь ее ранить, ей и так досталось. Просто не знаю, смогу ли.
- Сань, не сделаешь - потом всю жизнь будешь задавать себе этот вопрос. Поверь, данный разговор нужен вам обоим. Дай ей шанс все объяснить.
- Хорошо, Тим, поехали. Так и сделаю сразу, как приедем, иначе могу просто струсить.
- Не струсишь, если что, я жду тебя за дверью.
- Тим, тебе же на тренировку пора.
- Саш, тебе я сейчас нужнее, чем своему тренеру и ребятам. Поехали.
До клиники мы доехали за полчаса. Все это время в голове крутился целый рой вопросов. Смогу ли? А как в принципе можно начать говорить о таких вещах? С чего начать разговор? А права ли я? Имею ли я право? Вместе с тем понимала, что Тимофей прав: если не осмелюсь, а мамы не станет, потом всю жизнь буду задавать себе эти же вопросы. И еще один, такой скользкий вопрос, «а что, если бы»? Это, наверное, самый противный и вместе с тем часто задаваемый вопрос в жизни человека.
Тим провел меня до палаты, но сам не зашел - видимо, понял, что при нем я разговор не начну, а любая минута промедления может привести к тому, что я все-таки отступлю.
Мама в палате была одна, папа, видимо, в аптеку вышел. Фоном работал телевизор, но мама его не смотрела, глаза были направлены в потолок. По лицу было видно, что она о чем-то глубоко задумалась.
- Привет, мам, как ты сегодня?
- О, доченька, привет. Нормально. Жду результатов анализов… Ты знаешь, родная, что-то я совсем не уверена, что стоит делать операцию. Видишь, и анализы не позволяют, видимо, совсем мой организм износился…
После этих ее слов во мне как будто волна огня прошла по нервам. Руки самопроизвольно сжимались и разжимались в кулаки. Я смотрела на маму и понимала, что чувствую сейчас не злость на нее, а отчаяние. Глубокое, омерзительное отчаяние. До этого я еще злилась. Но сейчас, глядя в эти родные любящие глаза, не могла злиться. Значит, я не ошиблась, не показалось… И что самое главное, мама уже ищет достойную причину отменить операцию.
Мне хотелось кричать, но я смогла лишь на выдохе выдавить шепотом свои мысли:
- Мам, это не анализы не позволяют, это ты руки опустила. Почему?
- Саша, ты уже взрослая, должна понять, что всему есть предел. Видимо, это мой предел. Я устала: всю жизнь больницы, анализы, тесты, обследование за обследованием. И ладно, когда это влияло только на нашу с папой жизнь, это был наш выбор. Но сейчас, когда я вижу, как моя болезнь рушит твою жизнь…
- Что?! Что значит, твоя болезнь рушит мою жизнь? Ма, ты чего?
- А что, родная, скажешь не так? Когда ты в последний раз делала что-то для себя? Когда, дочь, ты жила без оглядки на меня, как любая нормальная девочка? Сейчас, посмотри на себя, из-за меня ты тоже скоро станешь постояльцем врачебных заведений. Мало того, скажи, ты хоть пробуешь строить отношения с мальчиками? Нет. А почему?