- Ой, мам, не надо. Ты нашла момент…
- А когда, Саш, будет тот момент? Ты всегда отнекиваешься. Все потом, да потом… Живешь только учебой и зарабатыванием денег мне на очередную треклятую процедуру. Дочка, я хочу, чтобы ты жила для себя. Понимаешь?
- Ма, а ты не думала о том, как я смогу жить, зная, что не смогла тебе помочь? Сильно мне поможет в жизни осознание того, что я могла и не сделала? Мамочка, родная, прошу, еще одно усилие и будет легче. И тебе, и мне.
Уже во второй раз за это утро я плакала, только на этот раз тихо, одними глазами и душой… Мама тоже плакала. Каждая из нас хотела счастья для самого родного человека.
- Солнышко, операция - это очередная отсрочка, ты сама это знаешь. Замкнутый круг какой-то… Хорошо, давай так: я соглашаюсь на операцию, но с условием.
- Каким? Мамочка, все что угодно, только не сдавайся.
- Ты больше не будешь строить свою жизнь с поправкой на меня. Ты больше не будешь сутками вкалывать на мое очередное лекарство. Мы сами справимся с папой. И сколько уж там будет мне отведено, столько и будет… И ты не будешь себя винить. Не за что тебе винить себя, понимаешь?
- Мам…
- Саша, я только на таких условиях пойду на эту операцию. Обещаю, буду бороться за жизнь до последнего. Но только на таких условиях.
Наш разговор прервал звук хлопнувшей двери. Нет, даже не так - ХЛОПНУВШЕЙ ДВЕРИ. Я подпрыгнула на кресле от неожиданности.
Нет, ну сами посудите: в медицинском учреждении подобный звук - редкость, особенно в палатах, где лежат больные. Обычно все стараются выходить и заходить как можно тише, разговаривают в пол-тона, словом, берегут спокойствие больного.
Мама поморщилась и посмотрела куда-то в сторону, стиснув зубы, мне же стало интересно, кто же посмел так себя вести. Обернувшись, увидела картину маслом: на пороге стоял злой как черт папа и растерянный Тим. Честно, я была в шоке! Отца таким я еще никогда не видела. На обычно добром лице горела ярость в чистом виде. На скулах бегали желваки, черты лица обострились, глаза пылали синим льдом, руки были сжаты в кулаки, поза в целом была угрожающей, как будто родитель готов был сейчас на кого- то наброситься.
- Ну, что, ты призналась дочке, какая ты дура набитая?! – зашипел отец, глядя на маму.
- Кирилл, успокойся, я согласилась на операцию. Тем более здесь Сашин друг, неудобно.
- Неудобно тебе, да, Настя? Тебе неудобно!? А мне хочется впервые в жизни отходить тебя ремнем так, чтобы мозг с пятой точки в голову твою бедовую вернулся! И знаешь, этот парень очень даже меня поймет, если все узнает, да меня сейчас любой нормальный мужик не то, что поймет, а еще и поможет мозги тебе прочистить! А ты, дочь, молодец, не знаю, как ты ей вправила извилины на нужное место, но молодец.
- Пап, не до конца вправила, не до конца. Ладно, вы тут поговорите, а мы пойдем.
Если честно, я сейчас позорно бежала, просто не было больше сил дальше продолжать этот разговор. Выйдя за дверь, первое, что я сделала - это озвучила насущное желание, а именно:
- Боже, как же я хочу сейчас нажраться! – устало потерла переносицу. Повернулась к Тимофею. – Ты извини за то, что было в палате. Впервые вижу таким отца, но, честно говоря, я его сейчас очень даже понимаю.
- Саш, все ноомально, все мы люди. Судя по тому, чему я стал свидетелем, даже поддержу тебя в таком паршивом деле, как нажраться. Куда пойдем, юный начинающий алкоголик?
- В людное место не хочу… В общем, картинка в голове такая: я, бутылка и камин, ну и ты как жилетка сгодишься.
- Ого, у меня повышение! От просто соседа до жилетки - это прогресс, однозначно. – Тим шутливо подмигнул.
- Ну, пока что ты не вступил на должность, официально я еще не начинала пить и наматывать сопли на кулак в пьяном угаре, – решила поддержать подобный тон разговора.
После этих моих слов Тим поморщился, как будто дольку лимона вкусил по ошибке. О чем-то глубоко задумался, потом внезапно просиял, и с улыбкой, как у чеширского кота, предложил:
- Слушай, мне тут пришла идея получше, чем напиться, - не твое это. Скажи, как ты относишься к гонкам?
- Я не вожу, не умею.
- А тебе и не нужно, ты будешь пассажиром. Решено, будем отвлекать тебя адреналином!