– Тогда ты схватил нож?
– Не помню. Я уже сто раз говорил, что не помню!
– Майкл, во время вашей с Морин беседы ты встал из-за стола и схватил нож. Это ты рассказал Юренбергу в своем заявлении. Я хочу знать причину. Я хочу знать, что такое было сказано, что побудило тебя…
– Ничего. Убирайтесь вы к черту. Ничего такого сказано не было!
– Ты просто так схватил нож?
– Да.
– Ни с того ни с сего?
– Не помню.
– Только что ты утверждал, что Морин обратила внимание на то, что уже поздно…
– Она сказала, что хотела бы лечь спать, так как уже поздно.
– Это в точности ее слова? Можешь вспомнить?
– Она сказала, что она… что ей завтра предстоит трудный день и уже поздно и она собирается лечь спать.
– Это похоже на…
– Это ее слова.
«Он был у нас прошлый вторник. Они с Морин полночи сидели на кухне и разговаривали. По-настоящему сердечная беседа. О том, что я перестал платить алименты, о его возвращении в колледж – они бы никогда не кончили, если бы я не сказал, что собираюсь лечь спать, поскольку завтра у меня трудный день».
– Это похоже на то, что рассказывал твой отец.
– Отца там не было.
– Не в ночь с воскресенья на понедельник, Майкл, а раньше, в ночь со вторника на среду. Когда вы с Морин за полночь беседовали за тем же кухонным столом.
– Мы… разговаривали и в воскресенье ночью тоже.
– Неужели?
– Да, я же говорил вам, мы…
– И ты так и не поинтересовался, чего она все-таки боится?
– Нет.
– Но ты же сам говорил, что из-за этого ты и отправился к ней в дом.
– Точно.
– Ты поймал машину на Стоун-Крэб…
– Да.
– …потому что Морин чего-то боялась…
– Я…
– …а потом взял и убил ее?
Он не ответил.
– Майкл?
Он по-прежнему молчал.
– Майкл, скажи мне, кто звонил тебе в воскресенье вечером?
– Морин. Я же говорил вам, что это была Морин.
– Майкл, а по-моему, тебе звонила не Морин. Я думаю, что, когда ты приехал, Морин уже была мертва.
Он затряс головой.
– Кто ее убил, Майкл? Знаешь ты, кто ее убил?
На другом конце коридора послышался лязг открываемой двери и поспешные шаги. В камеру вошел Юренберг.
– Вам лучше подняться наверх, – угрюмо заметил он. – Я совсем увяз в этом чертовом деле. Есть еще одно признание.
Глава 14
– Она вошла пять минут назад, – рассказывал Юренберг, – и сообщила дежурной, что хотела бы поговорить с кем-нибудь, кто ведет дело об убийстве Парчейзов. Девушка послала ее наверх. Я представился, и первое, что она сказала, было: «Их убила я». Она хотела было рассказывать, но я оборвал и связался с капитаном. Он приказал мне связаться с прокурором штата, поскольку мы хотели переслать это дело туда. А имея два признания на руках, можно кончить тем, что не окажется ни одного обвиняемого. Хочу сказать, что я никогда до конца не верил этому парню, слишком уж много во всем рассказанном неувязок.
Мы прошли по коридору и вошли в приемную. Все было по-прежнему: девушка печатала за столом, работал лифт для приемки писем. Юренберг поинтересовался у нее насчет капитана.
– Он еще не появлялся, – сказала она.
– Она дожидается там и хочет поговорить с вами, – сказал он и указал на дверь в кабинет капитана.
Она сидела на том же стуле, что и Майкл днем раньше. На ней был полотняный костюм темно-синего цвета и голубые лакированные туфли. Ее светлые волосы были стянуты на затылке в тугой пучок. Когда я вошел в комнату, она подняла глаза.
– Мне хотелось, чтобы вы присутствовали, когда я буду оправдывать своего брата, – сказала она. – Детектив Юренберг сообщил мне, что вы находитесь здесь, внизу.
– Это так. По правде говоря, я разговаривал с Майклом.
– Как он? – Ее глаза шарили по моему лицу – глаза ее отца глаза Джейми.
– Похоже, с ним все в порядке, – сказал я. – Мисс Парчейз вы признались детективу Юренбергу, что убили Морин и ее дочерей. Это…
– Да.
– Это правда?
– Да. Правда.
– Потому что, если это не так, вы вряд ли сослужите Майклу службу. Я имею в виду – если сознаетесь в преступлении, которого не совершали.
– Мистер Хоуп, это я их убила, – с расстановкой проговорила она. Взгляд светло-голубых глаз сосредоточился на мне. – Поверьте мне, убила их я.
К одиннадцати пятнадцати специалисты были в полном сборе. Они рвались в бой. Все они были экспертами высокой квалификации и отдавали себе отчет в том, что ход интервью, как они упорно называли предстоящее событие, может быть серьезно нарушен присутствием слишком большого количества «влиятельных лиц», – именно так нас окрестил представитель прокурора штата. Я тоже выступал в роли влиятельного лица, потому что Карин Парчейз ясно дала понять, что не сделает заявление, если не будет присутствовать адвокат ее брата. Капитан, возглавляющий Отдел расследований, принял мудрое решение – отказаться от участия в процедуре допроса. Он рассудил, что, поскольку мисс Парчейз было известно, что именно Юренберг вел следствие, она будет более свободно чувствовать себя в его присутствии.