Судьба столкнула их лбами при помощи человека незначительного даже по меркам первого, что под руку подвернулось. Его звали Иеримия Бэнк. Заметив незнакомцев, он спрятался за широкой трубой и постарался с ней слиться. Рахитичный, как и все выродки Лютного, он бережно, с нежностью, с какой его мать никогда не прижимала к себе ни одного из своих детей, притиснул к впалому животу тяжелую сумку. Если б мог, Иеримия вдавил бы ее в собственную плоть, лишь бы не отдавать чужакам. Бэнк задержал дыхание, прислушался. Высунуть нос из-за края трубы он не рискнул. Заметят – нападут. Горячий кирпич трубы припудрил пегую бороденку красной пылью, та же пыль лезла в ноздри. Оборотня срань! Иеремия отнял одну руку от драгоценной сумки и зажал нос. Осторожно выдохнул, стараясь не поперхнуться собственным чихом.
Слаженный ритм шагов сбился и смолк.
Как только Джагнар остановился, трое его спутников тут же вытащили револьверы. Клоп и Рэд схватились за оружие в панике, будто вервольфы уже выпрыгнули из укрытия и нацелились на их глотки. Риддл действовал спокойнее и медленнее. По лицу Джагнара он догадался, что серьезная опасность им не грозит. Когда охотник предвкушал настоящую схватку, его каменная морда оживала. Недавно Рэд сострил, конечно, сначала убедившись, что Джагнар не услышит, мол этот псих получает больше удовольствия разодрав вервольфа на две половины, чем раскупорив еще нетронутую шлюшку.
Том бросил взгляд на лицо охотника, ни намека на возбуждение, одно равнодушие, как у безмозглого голема. Потом мотнул головой, приказав Рэду обойти подозрительную трубу. Джагнар же совсем расслабился и вместо того, чтобы вытащить меч из ножен на спине, засунул пальцы за широкий пояс штанов. Ни дать не взять важный рыцарь, снисходительно наблюдающий за игрой детей в войнушку. Рэд выставил перед собой револьвер и маленькими шажками двинулся вперед. Ему не хватило смелости возразить открыто, однако про себя колдун подумал, что Риддл слишком много на себя берет.
Нервы Бэнкса не выдержали. Мародер бросился наутек, скатился с одной крыши, тут же вскочил, запрыгнул на другую. Бегом, не останавливаясь, не обращая внимания на осыпающуюся под ногами черепицу. Главное оторваться, найти щель, забиться в укрытие, исчезнуть с глаз преследователей. Угроза потерять добычу заставила забыть о коварных ловушках. Сбитое бегом дыхание не давало разобрать, что творится за спиной. Пуля просвистела у самого уха, беглец рухнул, перевернулся на спину, как подыхающий вервольф, и заскулил:
- Я свой! Свой! Я человек! Не убивайте!
Три темных силуэта два длинных один короткий будто приплюснутый, четко вырисовывались на фоне голубого неба.
- Падальщик, - выплюнул Том.
- Свезло нам, - Клоп весело скалился. Это его пуля чуть не оставила Иеримию без уха. Он считал себе первоклассным стрелком, и разве тот факт, что коротышка пережил эту ночь, не доказывал его правоту? «Нет», - возразил бы Риддл, поинтересуйся кто его мнением. - Оборотни, хоть и звери, но тоже брезгливые». Любое существо, кроме может голодного гуля, медлило секунду прежде чем вонзить свои зубы в говно, вроде Клопа. Говно же за это время обычно успевало либо выстрелить либо свалить.
- Ну, показывай, что захапал, - Рэд залихватски крутанул револьвер в ладони. Подельники держали жертву на прицеле, и он позволил себе немного покуражиться.
Взгляд Иеремии перескакивал с одной темной фигуры на другую. Лиц было не различить – солнечный свет бил в глаза, но он и так знал, что его ждет. Придется отдать добычу, а потом молить, чтобы жизнь оставили. Бэнкс вырос в Лютном и страх с самого детства плотно угнездился у него в животе. Сейчас холодный вязкий комок набухал внутри, давя на мочевой пузырь. Иеремия затрясся. Темные силуэты колдунов множились и вытягивались, как тени жадных безжалостных гиен. Трое обратились в стаю, которая замкнула круг. Бэнкс тряс головой, глотая рыдания. Это все Шмарксшед. Он сводил его сума. И еще револьверы. Проклятые магловские выдумки из холодного металла. Им было под силу загасить ярость загнанной в угол крысы. А без злости отброс вроде Бэнкса все равно что без хребта.
Рэд и Клоп наслаждались беспомощностью жертвы. Рэд по примеру товарища крутанул свой револьвер и навел на Иеримию, тот всхлипнул и попробовал отползти. Риддл скривился. Они теряли время. Выродки Лютного тоже это понимали, но не могли устоять перед соблазном. В кое то веки сила была на их стороне и они хотели взять от ситуации все. Получить плату за прошлые и будущие унижения. Ведь удача – такая же дура, как единственная пуля в барабане револьвера для русской рулетки. Сегодня она помилует тебя сухим щелчком, завтра разнесет башку.
Жара забралась под одежду, стала еще одной мантией. Во время ночной схватки Том изгваздался в чужой крови, теперь пот намочил засохшие пятна и оживил сладковатый гнилой запах. Тошнота подступала к горлу. Риддл мечтал о передышке, и он ее получил, но не сумел извлечь из внезапной остановки ни капли новых сил. Вернулась тяжесть в затылке. Действие охлаждающих чар сошло на нет. Ни деньги, ни натыренные падальщиком бирюльки больше не казались чем то важным. Нырнуть бы с головой в прохладную воду. Искупаться, смыть с себя грязь бойни, а потом лежать в тени, выбросив из головы все мысли. Если бы он дал этим видениям увлечь себя, увести от мерзкой реальности, то наверняка бы рухнул на раскаленную сковородку крыши и вряд ли сумел бы снова подняться на ноги. Том прикусил щеку, собираясь шагать дальше настолько быстро, насколько позволяли тяжелые колодки ботинок. Только так он мог побороть собственную слабость.
- Забирай мешок и пошли, - приказал он Клопу.
- Господа охотники, – Бэнкс угодливо глядел на них сверху вниз, стискивая сумку. Клоп и Рэд покосились друг на друга. Они оба подумали, что проще будет оторвать мародеру руки, чем заставить расстаться с добычей.
- Господа охотники, - снова заскулил Иеримия, как раз в тот момент, когда Джагнару, единственному настоящему охотнику из всей компании, пришло в голову отойти в сторону и побаловать себя красавкой. Том проследил за ним и прикинул вес красных кубиков, что верзила высыпал на ладонь из потертого кисета. Хватит на две-три минуты сонного кайфа, а потом охотник сплюнет кислый остаток и двинется дальше. И тот, кто хотел остаться под защитой заговоренного меча, должен будет без промедления последовать за ним. Джагнар никого не ждал. Иеримия почувствовал, что его время истекает, и затараторил.
- У меня в мешке мелочь, одно хламишко зачем оно вам… я знаю место, где добра полно. Хорошего добра. Брюлики, золотишко, и по части магии тоже кое что имеется… на всех хватит.
- Думаешь купить нас дешевой заманухой, а там подвести под проклятие? – ствол револьвера в руке Клопа лениво перемещался из стороны в сторону, целясь то в глаз мародера, то в колено, то в плечо. Иеримия прижимал к груди сумку, можно было подумать, он хотел использовать ее как щит. Но обреченная решимость в его глазах говорила о другом – падальщик скорее готов был прикрыть добычу собственным телом, чем подставить под пулю.
- Не, вы чего… я бы никогда…
- Тогда где твои подельники? Падальщики в одиночку не ходят, - рука устала, и Том опустил револьвер.
- Вот, вот, – поддержал его Рэд. – Не бойсь, валяются рядом с твоим добром, покромсанные на части вервольфскими чарами.
- Или самими верами, - вставил Клоп.
Но мысль о возможной наживе уже пристала к ним, как заразная болезнь. Все трое призадумались. Каждый из них в тайне мечтал о том, что однажды ему выпадет шанс сорвать большой куш. Том просчитывал риски. Горы золота, блеск бриллиантов, тайные знания и древнее могущество… слишком все это хорошо, чтобы быть правдой. Во рту пересохло, язык скользнул по шершавым зубам, и колдун усмехнулся. Если бы мародер вдобавок к богатству пообещал им озерцо кристально чистой воды, устоять перед соблазном было бы намного труднее.
- Что случилось с твоими дружками?