Следом за столпами по улице промчался сплетённый из Света таран, разметавший не успевших отойти за стену осквернённых. Мне он вреда не причинил — послушная Тень уже закрыла моё израненное тело в Доспех. Но боль не ушла, наоборот, она нарастала — болела каждая сломанная кость, каждый отбитый кусок мяса на моём теле, каждая сведённая судорогой мышца.
Хуже того, ко мне вернулись мои кошмары, только происходили они наяву. С зимы прошли уже месяцы, но я видел картинки, появляющиеся в моей голове, так, будто они происходили сейчас. Это были тёмные и кровавые воспоминания об охваченных безумием городах, о сумасшедших людях, что встречались на моём пути сквозь заснеженные предгорья. О снеге и льде, что были красны от крови и черны от сажи сгоревших домов и людей. О бесконечном холоде и голоде, о тёмных ночах, наполненных криками и стонами людей, убивающих друг друга.
От этого кошмара меня отвлекла Инча. Она вцепилась в мои плечи и трясла так, что я бился затылком об камень. С неимоверным, нечеловеческим усилием я заставил себя перестать кричать. Наверное, это было что-то схожее с истерикой, только вместо слёз был крик боли.
— Что здесь произошло? — рявкнула мне в лицо друидка.
— Лопнул сосуд… — просипел я и болезненно закашлялся — связки были сорваны. — Скверна… — Инча отстранилась, и я с трудом поднялся, опираясь на правую руку — левая не слушалась совершенно.
Баррикаду уже занял отряд в десяток героев под предводительством Стеры. Ещё несколько человек принялись методично стаскивать убитых игроков к баррикаде — трупы тоже неплохой материал. С соседних улиц слышались крики, но и там бой уже заканчивался.
Рядом тяжело стонал приходящий в себя Свей. Его рвало кровью. Среди обломков и выгоревших до костей тел осквернённых медленно и тяжело вставали выжившие — пара воинов, охотник. Кто-то кричал от боли из-за угла, значит, и кому-то из магов удалось пережить эту атаку.
— Господи, — простонал Свей, — что это было?
— Безумие, — прошелестел я в ответ.
Я подошёл к одному из погибших и, сорвав с его пояса фляжку, принялся лакать зелье выносливости, даваясь и едва не захлёбываясь. Напившись, я протянул флягу Свею, но тот отстранился от меня словно от прокажённого.
Нет, не так. Словно он был прокажённым.
— На, — каркнул я и насильно сунул ему фляжку. — Или от драки отдохнуть решил? Здесь больничных нет. Или думаешь, что они успокоятся ночью, когда наступит их время?
Свей пустыми глазами уставился на фляжку, но через пару секунд всё-таки принялся пить. Зелье вперемешку с кровью текло из дыры в его правой щеке и казалось почти чёрным в предзакатных лучах солнца.
Я с трудом вдохнул полной грудью и, пошатываясь, побрёл к баррикаде.
— Нет, — Инча выросла передо мной буквально из-под земли, — вам действительно нужно отдохнуть.
Я поглядел в сторону стены. Полсотни осквернённых и десяток жрецов строили какое-то подобие щита, собирая валяющиеся на земле кости и сращивая их. Готовят очередную атаку.
— Иди. — Друидка толкнула меня. — Сейчас от тебя никакого проку.
Я подошёл к Свею и тяжело опустился на мостовую. Берсеркер плакал, закрыв лицо ладонями.
— Разрешили отдохнуть, — сказал я и закрыл глаза. Хотелось спать…
… Меня грубо дёрнули за плечо. Я резко сел, хрустнув позвоночником.
Шёл дождь, было темно хоть глаз коли… было бы темно, если бы в паре кварталов южнее не полыхал пожар.
— Пошли, — резко произнесла Судья. — Корд и Алая просят тебя.
Я оглядел улицу в поисках берсеркера, но не нашёл его. Баррикада окончательно превратилась в мешанину из камня и изломанных человеческих тел, но пока никто не торопился брать её штурмом. Подцепив с пояса фляжку, я промочил горло и заспешил следом за торопящейся к центру города Судьёй.
Улица действительно была практически пуста, причём, складывалось впечатление, что уже несколько часов. То тут, то там лежали трупы, в некоторых домах я чувствовал присутствие жизни, но не мог определить находятся ли там кто-то из союзников или это осквернённые, которые в таком количестве никакой угрозы не представляли.
— Что произошло? — спросил я, нагнав Ораю.
— Часа четыре назад, сразу после заката, жрецы и одержимые напали на нас серьёзно. Думаю, тысяч десять кукол и не меньше тысячи кукловодов. Мы использовали гранаты, усиленные магией.
Судья кивнула куда-то в сторону. Поглядев туда, я увидел начисто разрушенные дома. Сделав ещё несколько шагов, мы очутились на забитой обломками и камнями равнине. Несколько кварталов просто сравняло с землёй. От нападавших не осталось и следа.
— Всё кончилось за полчаса, — продолжала Ораю, осторожно пробираясь по покорёженной и заваленной камнем мостовой. — Развернувшись, мы смяли армию, отрезавшую нас от лагеря. К этому времени подошёл Корд с полутысячей своих людей — остальные отвлекают жрецов, удерживая несколько кварталов в юго-восточной части города. Сейчас большая часть людей там, здесь остались лишь часовые… и лучшие из лучших.
— Каковы потери?
— Хуже, чем я ожидала, но лучше, чем могло бы быть. У нас осталось полторы тысячи героев, около трёх с половиной тысяч игроков и тысяч шесть солдат. Половина небоеспособна как минимум пару дней.
Я в полголоса выматерился. За день погибло около шести тысяч человек, ещё почти тысяча за прошлые дни. И из одиннадцати тысяч выживших половина изранена и истощена.
— Сколько всего людей у Корда?
— Не знаю. Привёл он пять сотен, я же говорила.
Пройдя через руины, мы вышли на широкую и почти непострадавшую улицу.
— Артерия, — сказала Судья, — так она называется. Это главная улица всего мира, ведущая к его Сердцу.
Мы шли мимо величественных зданий, единственными обитателями которых сейчас были осквернённые, оставшиеся без жрецов. Я раскинул Крылья и начал «есть» — обращать несчастных не было времени. Судья, почувствовал это, вздрогнула.
— Никак без этого? — спросила она, не поворачиваясь.
— Я весь день сражался. А того, что успел накопить за время сна, недостаточно. Или мы идём просто поговорить?
— Нет, мы идём штурмовать главный храм Корда. В этом районе Столицы только он ещё и держится, да резиденция Императора. Мы думаем, что Властелин, заваривший всю кашу, во дворце.
— Вот и не отвлекай, нам ещё храм и императорский дворец штурмовать.
Ещё через два квартала началась зона активных боевых действий. Незнакомые игроки и герои в странной одежде зачищали здания, строили баррикады и отражали неуверенные попытки осквернённых напасть. На нас бросали хмурые взгляды, впрочем, несколько героев всё же сдержанно поприветствовали Судью. До меня никому дела не было.
Вскоре мы вышли на большую площадь, в дальнем конце которой стояла группа из двадцати человек. Половину я знал — это была гвардия Судьи, Свей, Синий Господин, Игрок и Алая. Вторая половина явно пришла с Игроком, причём, половина из них была игроками. В их руках было оружие, от которого за километр разило невероятной разрушительной мощью.
— Наш спящий Палач, — оскалился Игрок, опираясь на уродливый двуручник. — Познакомься — мои ребятки. Мои ребятки — Палач.
— Двадцать два человека? И это всё? — спросил я, игнорируя «ребяток» точно так же, как они игнорировали меня.
Алая рассмеялась, хотя казалось, что закаркала.
— Вот он храм, — сказала она, указывая на небольшое двухэтажное здание, находящееся на выложенном мрамором холме. — Два этажа вверху над землёй, три под землёй. Куда тебе больше народу? Двадцати двух достаточно.
— К тому же, — усмехнулся Игрок, — нас там ждёт ровно двадцать два противника. Не находишь, что так будет честно?
— Я нахожу, что вы больные ушлёпки, — ответил я. — Что я хотел бы оторвать твою ухмыляющуюся башку и сыграть ей в футбол, но, мать твою, если я так сделаю, для ровного числа нам придётся позвать ещё одного игрока, а мне лень ходить.
Игрок расхохотался.
— Вот таким тебя люблю я. Давай отложим этот вопрос до того момента, как я буду в форме. — Он похлопал по висящему за его спиной мешку. — Доченька, ты готова?