Что же до нас, игроков… Он нашёл среди нас Палача. Без нас не было бы никакой Игры. Толк в нас исчез, когда буря, питающая нас энергией, пропала. И тогда он принёс нас в жертву, не гнушаясь применить пытку, чтобы получить побольше силы за короткий промежуток времени. Всё до ужаса просто и тривиально.
Я хотел его убить. Сейчас же. Но уже не мог, ведь он и в обличие Игрока был мне не по зубам, а уж сейчас…
Осталось не так много вопросов — какие роли в последних событиях отведены мне, Судье и Некроманту. Впрочем, если вспомнить его слова, кто-то из нас — Палача и Некроманта — должен погибнуть. Что сделает последний? Изменит мир, вероятно. Сделает его таким, каким он должен быть после всех этих войн, Смут и прочего дерьма. Почему сеть так долго выкачивала негативную энергию из Сердца, но в мире всё ещё оставалась нежить и прочие чудовища? Не потому ли, что для создании сети Корд нуждался в единой Империи, а создать её можно только посредством войны? Сколько крови пролил ты, ублюдок?
Не только гасповские ошибки ты развозишь, Корд, но и свои тоже. Плевать на мотивы, бога несущего благо или бога-злодея, результат вашего правления — кровь и разруха.
Алая повернулась ко мне и подмигнула.
— Ты умный парень. Прости, твои мысли чуть ли не от стен отражаются.
— Да, — устало сказал Корд. — Кровь и разруха. Но неужели ты не можешь поверить, что в этот раз получится что-то лучшее, чем в прошлые?
— Я не питаю себя беспочвенными надеждами, они ведь так редко сбываются.
— Иногда беспочвенные надежды — единственное, что остаётся, мальчик.
Я огляделся. Мы шли сквозь руины города. Руины, в которых не осталось и намёка на жизнь. Я уже видел подобное на востоке, в царстве Некроманта. И это новый мир? Поваленные статуи ушедших в историю правителей. Разгромленные дома. Стены, испачканные сажей пожаров и засохшей кровью. Сломанная мебель. Растоптанные детские игрушки. Канувшие в небытие жители.
— Это — результат любой войны, мальчик. Подумай, сколько их мы предотвратили.
— И сколько развяжем новых. Всё, что поменялось, это КТО их будет развязывать — Властелины, Гасп или ты лично.
— Это сама суть власти.
Ответить мне было нечего. Я продолжал упорно тащить за собой Судью, которая едва переступала ногами. Её доспех ослепительно полыхал, а меч просвечивал сквозь кожу и металл ножен.
— Тише, — шептал я, — тише. Всё будет хорошо. Мы другие, не такие как они.
— Я знаю, — резко сказала Судья и неожиданно отстранилась от меня.
Я только заметил, что глаза Ораю излучают Свет, словно во время Суда. Её лицо обратилось ко мне. Я не почувствовал боли, как это обычно бывало. Я шёл в сиянии пару секунд, а после меня вышвырнул из него резкий толчок. Меня оттолкнула Судья. Секунду назад мы шли, и я поддерживал её, чтобы она не упала, а сейчас она оттолкнула меня, и я, упав, сижу на земле.
— Я знаю, — повторила Судья, — поэтому мы с тобой теперь по разные стороны. Они, — она кивнула в сторону Корда и Алой, — успокоятся на этом, вытроят новый мир и успокоятся. А ты продолжишь драться, до самой смерти или до тех пор, пока не умрут твои враги. Возможно, когда-нибудь это погубит тот мир, что мы построим сегодня. Скорее всего, именно мне придётся остановить тебя. Прощай, Палач. Прощай.
Я поднялся с земли и тупо стоял, отряхивая штаны, не понимая, что происходит, отказываясь признаться себе в том, что всё у нас с Судьёй кончено, что бы у нас ни было — дружба или ещё какая человеческая шелуха под названием «чувства». Судья скорбно покачала головой и заторопилась вслед за ушедшими далеко вперёд «небожителями».
— Кстати, — произнёс издалека Корд, — у тебя гость. Не умри, и, возможно, когда-нибудь мы сразимся на равных.
Земля под ногами дрогнула. Одно из зданий величественного Императорского дворца обрушилось и загорелось.
— Пытаются смыться, — насмешливо сказал Корд, из-за расстояния между нами его слова уже почти не были слышны, — не понимают, что я запечатал весь мир на время. У них совсем не осталось сил, мы легко справимся. Да, Ораю, деточка?
— Да, Корд. Я буду Судить их.
Больше я их не слышал. Да и плевать мне стало на всё это дерьмо. По пустой улице ко мне шёл Некромант.
— Всё сломалось, — с печалью в голосе заявили мне рты на его левой руке. — Все Осквернённые исчезли. Остался только я, моя Тьма да Властелины. А от них сейчас никакого проку — несколько, прогорев на ставках, погибло от рук своих же товарищей, остальные пытаются смыться, но, судя по всему, у них ничего не получится.
— Бегство не для тебя, да? — спросил я, ухмыляясь.
— Нет, — покачал головой Некромант. Его лицо окончательно исчезло. Но на левой руке уже было пятнадцать ртов. — Я всё ещё могу сделать мир таким, каким надо мне. Не сейчас, гораздо позже — появление Корда спутало мне все карты, но всё же могу.
— Только через мой труп.
— Вообще-то так и задумывалось, — хмыкнул Некромант, и в его голосе впервые прорезалось что-то от старого Алексея. Лишь на миг. — Игрок так и сказал мне — должен выжить кто-то один.
— Игрок? А когда ты его видел?
— Когда они с Гниющим дали мне эту руку.
Вот оно что. Всё, чёрт побери, запланировано.
— Приступим, — сказал я и расправил Крылья за своей спиной.
Некромант замахнулся Рукой Бога и ударил ей о мостовую. По земле прошла дрожь, несколько ближайших зданий обрушились, подняв тучи пыли. Раздался тихий протяжный стон, будто застонал сам мир. И из-под земли, ломая брусчатку, прорываясь сквозь нагромождения камня, полезли полчища умертвий.
Мои фантомы, расцветая пастями и щупальцами, схлестнулись армией Некроманта в безумной битве, в которой не было места живым. Кость и Тьма рассекали Тень, Тень ломала кости и рассеивала Тьму. Земля дрожала от поступи двух армий, воздух наполнился скрипом стали и треском ломаемых костей.
Один из фантомов неожиданно рассеялся, но тут же материализовался, изменив форму. Теперь это был не ссутуленный убийца с саблей в правой руке и ворохом зубастых пастей вместо левой, это был высокий берсеркер с двуручником. Его фантомный меч рассёк закованную в сталь кость одного из скелетов. Из-за спины берсеркера выскользнул незримый охотник с дротиком, пронзившим голову умертвия, та лопнула, заливая мостовую чёрной жижей. Тьма. А ведь кругом, по всей Столице, воцарился Свет, который не грел и даже не обжигал, он палил дотла. В том числе и мою Тень, но не с такой силой — всё-таки наличие Тени говорит о присутствие Света, а не его отсутствии. Вскоре лужа Тьмы превратилась в горсть пепла, смешавшегося с пылью.
Несколько более крупных умертвий-химер выползли из гущи армии Некроманта, плюясь отравленными шипами и Тьмой, но ни у одного из фантомов не было плоти, чтобы её отравить. Два безликих берсекера, у одного из которых был обычный двуручник, а у второго оплывший и затупленный, преградили им дорогу. Их мечи поднялись и опустились, и один из скелетов упал. На короткий миг мне показалось, что я слышу их кличи, слившиеся воедино.
Не знаю, сколько шла это битва. Она кипела в нескольких кварталах, фантомы, принявшие чужой облик, и скелеты бесновались на улицах, рвали друг друга на куски в домах, бились на руинах. Казалось, что это будет продолжаться бесконечно, но в какой-то момент битва кончилась. Несколько десятков фантомом осталась стоять, в то время как все умертвия превратились в груды сломанных костей и обломков ржавого железа.
— Так не пойдёт, — задумчиво сказал Некромант и одним движением левой руки рассеял оставшиеся фантомы. — Думаешь, придал им форму близких людей и сразу начал выражать их волю? А ведь именно я выражаю наши чувства. Нас, сломанных кукол. Знаешь, чего мы хотим? Убивать. Это доказала Тёма. Когда я рассказал ей, что ты ходишь за пределы замка вовсе не по приказу Корума, она отправила одну свою подружку следить за тобой. Мою девушку, Алёну. Вообще-то, я именно ей и обмолвился, совершенно случайно — никогда не умел держать язык за зубами. Думаешь, она стала бы убивать ту твою утопленницу, если бы не хотела? Ты бы видел ей лицо — ну, то, что от него осталось — когда Алёнка ей всё рассказала. Квинтэссенция ненависти. А потом Корум, решив, что вы его предали, захотел убить вас с Репьём и Тёму. Думаешь, я поверю, что они сейчас встали бы на твою сторону?