Выбрать главу

Annotation

Роберто Арльт (1900–1942) — известный аргентинский писатель. В книгу вошли его социально-психологические романы «Злая игрушка», «Колдовская любовь» и рассказы.

Роберто Арльт

Вызов молчащим небесам

ЗЛАЯ ИГРУШКА

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

КОЛДОВСКАЯ ЛЮБОВЬ

Бальдер идет навстречу судьбе

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Предыстория необыкновенного события

Огонь гаснет

ГЛАВА ВТОРАЯ

Серая жизнь

Из дневника Бальдера

Ущербная воля

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Необыкновенное событие свершается

Наудачу

Темные места

Сомнения

Признание

В Стране Возможностей

Во имя нашей морали

Зов Сумрачного Пути

В атмосфере кошмара

Из дневника героя нашей истории

Когда любовь набрала силу

Из дневника героя нашей повести

Наваждение

Последний винтик

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Колдовской обряд

Из дневника Бальдера

Мечта о путешествии

Исход битвы

РАССКАЗЫ

Горбунок

Эстер Примавера

Несостоявшийся писатель

В воскресенье после обеда

Красная луна

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

Роберто Арльт

Вызов молчащим небесам

После смерти Роберто Арльта в 1942 г. его книги и сам он были почти забыты на два с лишним десятилетия. Но в 60-е гг. интерес к Арльту оживился. Вновь стали выходить отдельными изданиями его произведения; в 1963 г. в Буэнос-Айресе увидело свет трехтомное собрание его прозы, а в 1982 — двухтомник, включающий в себя и его прозу, и драматургию, и очерки. Стали появляться новые критические работы, переиздаваться старые. Наконец, совсем недавно основанное в столице Аргентины «Общество по изучению и пропаганде лунфардо»[1] провозгласило Арльта своим почетным членом и выделило ему почетное кресло. Кресло Роберто Арльта.

Теперь уже ясно, что начало многих значительных явлений современной литературной жизни Аргентины следует искать там, в 20-х гг., в частности в прозе Арльта. Впрочем, этим обуславливается специальный, литературоведческий интерес. Что же касается читателя, то вот что писал в своей книге «Роберто Арльт под пыткой» (1951) аргентинский писатель-коммунист Рауль Ларра: «Книги Арльта вызывают интерес публики потому, что в них чувствуется дыхание жизни, что они созданы не в лаборатории, потому, что Арльт был не литератором, а писателем, который страдал, любил, боролся, жертвовал собой и презрительно смеялся над картонным пафосом тех, кто выдает себя за писателей».

В этом высказывании — отголоски старой полемики. Полюсами литературной жизни Аргентины начала 20-х гг. были, условно говоря, «плебейская» и «аристократическая» группировки — «Боэдо» и «Флорида». Молодые писатели из «Боэдо» (название улицы в одном из рабочих кварталов) настаивали прежде всего на тематическом обновлении литературы, группа «Флорида» делала акцент на формальных новациях. И те и другие старались уловить дух времени; в их творческой полемике сложились традиции, в которых практические достижения были весомее манифестов.

Формально Арльт но принадлежал ни к одной из враждующих сторон, но «дыхание жизни», о котором пишет Рауль Ларра, прямо соотносится с точкой зрения на Арльта у большинства его современников. Под «дыханием жизни» при этом имелись в виду и полемическая злободневность, и автобиографизм. Действительно, все, написанное Арльтом так или иначе окрашено его биографией. И это уже проблема художественная. Автобиографизм характерен для Арльта, будь то прямой, фактографический, или профессионально-цеховой, когда он пишет о себе как о Писателе.

Роберто Годофредо Арльт родился в 1900 г. в Буэнос-Айресе, в семье иммигранта-немца. От второго имени, данного при крещении матерью — Годофредо, — Арльт всю жизнь отмахивался и вел с ним войну. Вычурное имя не устраивало Арльта принципиально. Он хотел быть просто аргентинцем. Впрочем, мать он очень любил, а вот с отцом, человеком прусского образца, отношения у него не сложились, что придало детским воспоминаниям писателя сумрачный колорит постоянного страха перед всемогущей отцовской дланью. Семья Арльтов жила в предместье, и эта микрогеографическая подробность немаловажна: в столице противостояние центра и окраин было особенно чувствительно и символично.

В социальном аспекте 20-е гг. «увенчали» растянувшийся почти на три десятилетия кризис, затронувший все стороны общественной жизни страны. События последней четверти прошлого века во многом определили характер будущих проблем и специфику развития аргентинского общества. Обусловленная экономическими причинами европеизация страны и — как следствие — большой приток иммигрантов (не только из Европы) сказались, в частности, и на культурной жизни Аргентины. Разноязыкое, пестрое иммигрантское сообщество: итальянцы, немцы, евреи, турки — несли с собой свою культурную традицию, свой жизненный уклад. Новоиспеченные аргентинцы старались селиться колониями, кварталами так, что часто одна какая-нибудь улица представляла целый культурно-исторический срез. Впрочем, большинство приехавших оказалось не у дел, да и социальный статус их был весьма неопределенным. Словом, 20-е гг. были годами уныния и разочарований, причем наиболее остро эти настроения ощущались в столице, где оседало подавляющее большинство иммигрантов.

Если в XIX в. литературное внимание в Аргентине было приковано к образу скотовода-гаучо, перегонявшего стада по бескрайней пампе, вообще к жизни Аргентины сельской, то с начала нашего столетия в центре внимания оказывается Аргентина городская, в первую очередь — Буэнос-Айрес. Поэтому, в отличие от прочих латиноамериканских литератур XX в., в аргентинской литературе особенно сильны урбанистические, городские мотивы. Арльт, который будет постоянно обращаться в своих романах, рассказах и очерках к будням столицы и ее обитателей, по праву считается одним из первооткрывателей городской темы, писателем, заговорившим о новой Аргентине всерьез.

А в детстве прибежищем Арльта были книги. Вымысел заражал его настолько, что он импровизировал перед соседями нелепые, по остросюжетные истории. Так в восемь лет он заработал свой первый гонорар. Когда ему было четырнадцать, он опубликовал первый рассказ.

В шестнадцать лет Арльт порывает с отцом и уходит из дома. Сведения о его жизни в последующие десять лет носят сугубо «телеграфный» характер: приказчик из книжной лавки, подмастерье жестянщика, ученик у маляра, у механика, торговый агент, редактор провинциальной газетенки и портовый грузчик. Затем армия, и снова он журналист, снова в провинции. По жизни Арльта гнала не столько нужда, сколько его неуживчивость. Он не умел заискивать и вообще отличался неудобным для общежития свойством — говорить правду в глаза. Но годы эти прошли но зря, и житейский опыт претворился в образы, сюжеты, концепции. Арльт никогда не превращал формальное, техническое совершенствование в самоцель и постоянно подчеркивал это. Позже, в предисловии к роману «Огнеметы», Арльт скажет: «Говорит, что я пишу плохо. Возможно. Как бы там ни было, я с легкостью назову вам массу людей, которые пишут хорошо и которых читают исключительно члены их семей».

Основные вехи творческого пути Арльта — четыре его романа: «Злая игрушка» (1926); дилогия «Семеро сумасшедших» и «Огнеметы» (1927–1930); «Колдовская любовь» (1932). Малая форма представлена в наследии писателя рассказами, публиковавшимися на протяжения 20-х гг. в провинциальной периодике и затем составившими сборник «Горбунок» (1933). Как журналист, Арльт постоянно обращался к очерку, и наконец последние годы жизни он полностью посвятил театру.