Стелла устраивается у меня на коленях и принимает свой кофе от Тео и шоколадную конфету от Алекса, и мы все привыкаем к нашей новой норме в нашем новом доме, в то время как все они смотрят на нее с гордостью и благоговением в глазах — но никто больше, чем я, потому что никто из них не может по-настоящему ценить, насколько, блядь, невероятна женщина в моих объятиях, как она ставит меня на колени каждую секунду каждого гребаного дня.
Наклоняясь вперед, я целую нежную кожу за ее ухом и вдыхаю ее вызывающий привыкание аромат.
Отворачиваясь от Калли, с которой она разговаривает, ее глаза встречаются с моими.
— Ты в порядке? — Спрашивает она.
— Да. Просто нужно было… — Ее брови хмурятся, пока она ждет, когда я закончу. — Я люблю тебя, Чертовка. — Ее лицо смягчается, на губах появляется довольная улыбка. — Я не могу дождаться, когда мы вместе сожжем весь остальной ад дотла.
ЭПИЛОГ
Стелла
— Девочка, мне это действительно было нужно, — говорю я, когда мы с Калли выходим из спа-салона ее мамы, низкое зимнее солнце заставляет нас щуриться.
Застегивая молнию своего пальто, я прижимаюсь к его теплу, поскольку температура воздуха угрожает испортить мне настроение.
— Что дальше? — Спрашиваю я, вспоминая, как она сказала мне, когда приехала за мной сегодня утром, что у нее планы на весь наш день.
Она достает свой сотовый и нажимает на экран, отправляя кому-то сообщение, пока мы спускаемся к ее машине.
Она не отвечает несколько секунд, как будто ждет подтверждения о чем-то. Затем, после того, как ее мобильный зазвонил, и она получила ответ, она бросает его в сумочку и смотрит на меня.
— Я думаю, нам, наверное, стоит просто вернуться. Я уничтожена.
— О… э… хорошо. Мы можем просто потусоваться, заказать еду на вынос? — Я спрашиваю, зная в глубине души, что она права. Я заснула во время массажа там, наверху. Я более чем измотана.
С той ночи, когда я убила Джокера, или Джозефа, как я потом узнала, все было странно.
Большинство ночей я просыпаюсь в холодном поту, только что пережив момент, когда хладнокровно застрелила его.
Но каждый раз Себ оказывается рядом, вытаскивает меня из этого момента и напоминает мне, что все в порядке.
Я ненавижу это. Я ненавижу сомневаться в том, что я сделала, особенно когда я знаю, что поступила правильно. Но лишение кого-то жизни, независимо от того, насколько они, возможно, заслужили это за то, что причинили боль тем, кого я люблю, все еще трахало мою голову.
Все наладится, я знаю, так и будет. Я также знаю, что, хотя Джокер, возможно, был моим первым, он не будет моим последним, потому что, если кто-нибудь, и я буквально имею в виду кого-нибудь, снова угрожает или причиняет вред кому-либо из моей семьи, я буду первой там со своим гребаным пистолетом, чтобы доказать свою точку зрения.
Дэмиен, возможно, немного не уверен в своем прыжке в двадцать первый век, позволив мне встать рядом с мальчиками в качестве одного из его солдат, но к черту это. Мой отец готовил меня к этому всю мою жизнь, и я, черт возьми, занимаю свое место.
Я не буду женщиной, которая остается позади, пока мужчины идут и сражаются в наших битвах. Я хочу быть частью этого. Я хочу сыграть свою роль. Я хочу стоять рядом со своим мужчиной, моим отцом, моим братом, моей семьей с высоко поднятой головой и моим розовым клинком, готовым защитить тех, кого я люблю.
Я бросаю взгляд на Калли, когда она отъезжает от тротуара, и вид того, как она хмурится, заставляет меня остановиться.
С ней что-то не так. Это было какое-то время.
Сначала я подумала, что события Хэллоуина были слишком тяжелыми для нее, и она отступила.
Я понимаю. Черт, я более чем понимаю. Осознания того, что какой-то сумасшедший безумец преследовал меня по заднему двору этого места с пистолетом, было бы достаточно, чтобы отвратить кого угодно от этой жизни, но я начинаю думать, что это нечто большее.
— Ты хочешь поговорить об этом? — Спрашиваю я, надеясь, что она, наконец, раскроется, теперь, когда она полностью расслабилась после спа. Черт знает, что напоить ее в прошлые выходные не сработало.
— Что? Я в порядке. Не о чем говорить, — утверждает она.
— Верно, — бормочу я, совершенно не убежденная. — Что бы это ни было, ты же знаешь, что я бы никогда не осудила тебя за это, верно?
— Конечно, я это знаю. — Она смотрит на меня. — Я действительно в порядке.
— Хорошо, — уступаю я, зная, что ничего не добьюсь, продолжая тыкать в нее.
Она заговорит, когда будет готова, и ни секундой раньше.
Дорога обратно к нашему многоквартирному дому занимает целую вечность из-за оживленного дневного движения, и я почти снова засыпаю, когда мы останавливаемся и трогаемся, но в конце концов Калли загоняет свою машину на почти пустую парковку перед нашим зданием.
Деймон уже переехал до нас, и теперь Тео наверху, но пока квартиры остальных не готовы. Остальная часть здания в настоящее время пуста и в основном является строительной площадкой, поэтому у нас есть выбор парковочных мест прямо сейчас.
— Ребята здесь? — Спрашиваю я, глядя на другие машины.
— Понятия не имею.
Трудно понять, где кто-то из них находится, только по их машинам, потому что они всегда ездят на машинах друг друга — Ferrari Тео, конечно, исключение. В нынешнем виде только Себ и я имели удовольствие участвовать в гонках по городу.
В настоящее время мы одалживаем машины у Дэмиена, поскольку мой Porsche, мой ребенок и Aston Себа были полностью уничтожены в результате взрыва.
У нас обоих есть новые на заказ, и я не могу дождаться, когда вернусь за руль.
— Давай, я умираю с голоду.
Мы проходим через вход и заходим в ожидающий нас лифт.
Я с подозрением изучаю Калли, когда она начинает грызть один только что наманикюренный ноготь, пока мы поднимаемся по зданию.
— Ты что-то скрываешь.
— Что? Нет, я не такая, — неубедительно возражает она.
Я прищуриваюсь, глядя на нее, но отпускаю это.
Как только мы выходим из лифта, я вздыхаю с облегчением, когда мои ноги погружаются в ковер. Мне здесь нравится. Мне нравится жить дома со своим мужчиной.
Кто бы мог подумать, что я буду жить с тем парнем с кладбища той ночью всего через несколько месяцев моей жизни здесь? И не только это, но и то, что я была бы по уши влюблена в него.
Прижимая мою ладонь к биометрической панели, замки отключаются и позволяют мне войти внутрь.
Сначала, когда я снимаю обувь и вешаю пальто на ряд крючков, я не понимаю, что что-то не так. Но как только я переступаю порог нашей гостиной, я вскоре обнаруживаю, что Калли что-то очень сильно скрывала.
— Счастливого Дня благодарения, — кричат все, заставляя меня остановиться, когда огромный комок подступает к моему горлу.
Себ делает шаг вперед, беря обе мои дрожащие руки в свои.
— Сюрприз, Чертовка.
Я пару раз моргаю, глядя на него, борясь со слезами, которые затуманивают мое зрение.
— Ты все это сделал? — Спрашиваю я, оглядывая украшения и идеально накрытый стол.
— Ну, — говорит он немного нервно, бросая взгляд через плечо, — мне немного помогли эксперты.