- Я ведь объяснила, что хотела позаботиться о тебе хотя бы сейчас, когда у меня есть возможность!
- Если вы мне сейчас говорите правду, то я могу и передумать. Мне приятнее иметь дело с честными людьми.
Женщина немного воспаряла духом и всерьез задумалась над моими словами. Рядом, к очаровательному розовому ушку наклонился мрачный Марик и что-то шепнул. Таиса дернулась, но послушно повернулась ко мне:
- Хорошо, если это твое условие, то я скажу.
Ждать, пока она соберётся с мыслями пришлось долго, но оно того стоило.
- Ты, наверное, знаешь, что я совсем недавно восстановилась в правах, лично просила аудиенцию у его величества Уэстфорда, короля Адальвора. Так вот, когда он подписывал бумаги, подтверждающие мои права и все владения, то поставил условие, что если я хочу, чтобы ко мне перешли все денежные активы, что накопились за долго время моего отсутствия, я должна найти тебя и вернуть, иначе я получу только половину. Лукос, хоть и был изрядной тварью, но даровал тебе половину всего денежного содержания со всех земель. Если ты не поедешь со мной, то эти деньги будут ежегодно идти в казну Адальвора.
Услышав, как хитро распорядился король, я расхохоталась:
- Какой молодец. А ведь я заочно просила у него гражданства, а он и словом не обмолвился, хотя знал, кто я. Ну ничего, люди живут и с меньшими деньгами.
Зрачки Таисы дрогнули:
- В смысле живут? Ты ведь обещала вернуться в семью, если я все тебе расскажу.
- Правда? – «удивилась» я, вставая и направляясь к двери, - сожалею, но не помню.
- Как не помнишь?!
- Вру-вру, помню, конечно. На само деле, я просто пошутила.
Выйдя из себя, виконтесса что-то кричала мне вслед, когда я, наконец, вышла из этого террариума и спешным шагом к Шармаду. После прочтения работ Лукоса, как именно он создавал химер, у меня появилась навязчивая идея, откладывать исполнение которой я не имела права. Иначе потом просто не решусь это сделать, испугавшись ответственности перед больными, которых иногда спасти без Сангреаля будет не получаться.
Шармад, как всегда, проводил все свое время на полигоне, в Вилле Мистерий. Надо бы у него как-нибудь спросить, может ему просто жить негде, вот и ютиться между спортивных снарядом, матрасов и тренажеров.
Увидев меня, он даже не удивился, только хмыкнул:
- Опять ты. Тебе срочно надо заняться личной жизнью, чтобы не таскалась сюда и не мешала мне.
- Думаешь, если у меня будет личная жизнь, то я перестану к тебе ходить? И не надейся, просто мы будем делать это вдвоем.
Такая перспектива явно напугала орка, и он принялся шутливо отмахиваться от меня:
- Беру свои слова обратно. Так зачем опять пришла, забыла что?
- Ты должен мне помочь.
Шармад положил штангу, с которой занимался в тот момент, как я зашла в зал и вежливо поинтересовался:
- Ты не обнаглела?
Вместо ответа я сосредоточилась, попросила чашу прийти ко мне в руки, уверенная в том, что расстояние ей не в тягость и как оказалось, была права: не прошло и дести секунд, как в моих руках уютную располагалась медная чаша. Штанга из рук Шармада упала, но он даже не обратил на это внимания.
- Что это?
- Сангреаль.
- !!!
Я искренне восхитилась таким точным сравнением:
- В точку!
- Ты хоть представляешь, что это такое?
- Даже больше, чем хотелось бы. С помощью этой чаши, - я подбросила артефакт в воздух, - Лукос успешно издевался над законами природы и скрещивал расы между собой, именно поэтому на мою кровь она откликается с большим энтузиазмом. Мы связаны с ней на тонком магическом уровне.
- Так, если ты пришла сюда и показываешь ее, то верно ли я понимаю, что ты хочешь передать эту штуковину мне на хранение, пока здесь рыскают следопыты инквизиции?
Я закатила глаза и простонала:
- Зачем? Ты же видел, чаша прекрасно перемещается в пространстве. Она достаточно разумна и умеет прятаться, если вдруг что-то не так. Нет, я хочу ее уничтожить, а у тебя есть ключи от кузницы, там должна быть хорошая печь, где можно легко расплавить медь.
Шармад ахнул от такого кощунства над реликвией и в крайнем нервном напряжении начал скрести ногтями по квадратному подбородку:
- Но ведь это надежда сотни тысяч обреченных людей!
- Мы дадим им другую надежду, - уверенно пообещала я и вкратце рассказала, как с помощью этого артефакта создавали химеру, - ты хочешь, чтобы это сделали с твоей сестрой или дочерью? При этом заметь, моя мать единственная, кто выжила после родов. Я, как продукт этого ритуала, такого точно не хочу и не могу дать гарантий, что Сангреаль не попадет в нечистоплотные руки.
Шармад долго думал, но потом все же решился:
- Приди ко мне кто-то другой с подобной просьбой, послал бы, не задумываясь. Но ты наследница создателя этой чаши, да и вообще… Если ты говоришь, что так надо, значит и правда так будет лучше. Пойдем, я помогу с печью.
По-хорошему неплохо было бы уничтожить заодно и все работы сумасшедшего исследователя, но раз все расчеты связаны с работой чаши, то может быть, в этом уже и нет никакого смысла.
Потом ночью, лежа в своей постели и думая обо все, я впервые за долгое время заснула тихо и спокойно, без ощущения тревоги.
Ядвига, узнав, что Сангреаль расплавлен, при чем без происшествий, в сердцах пожала мне руку. Дурочка, как будто я могла оставить чашу себе из-за личных амбиций. Я слишком хорошо знаю, что за все в мире надо платить.
А до Ральфа я так и не добралась, не успела поговорить: совсем скоро будет Бал в честь Зимнего солнцестояния и традиционный Аукцион Невест. Академия словно сошла с ума в подготовке к празднику: мужчины переживали, будет ли на банкете алкоголь, а девушки паниковали по поводу одежды. Незаметно, предпраздничная суета вытеснила из головы трагическую гибель Лисаветы, и никто уже не обращал внимания на усиленную охрану и неожиданные проверки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
Двадцать второе снежня, субботу, объявили выходным днем. Я уже было собралась бежать на занятия, как услышала по громкоговорителю это сообщение и облегченно развалилась в гостиной, в глубоком кресле. Рядом приземлилась сияющая Ядвига, ей сегодня надо было идти ко второй паре, поэтому хорошие новости застали ее прямо в постели.
- Знаешь, я даже, грешным делом, подумала, что было бы не плохо, если б этих некромантов ловили подольше. Очень уж я не хочу переезжать в основной корпус академии, ведьмы умеют хорошо жить.
- Типун тебе на язык! – от всего сердца пожелала я подруге и вдруг заметила, как кто-то подсунул в щель под дверью конверт.
- Только не говори мне, что опять этот Господин Эн! Что за имя он себе дурацкое взял, можно было бы что-то оригинальное придумать! Вот давно не было его слышно, и столько б еще молчал.
- Хорошо, не скажу, - покладисто отозвалась я, поднимая письмо и одновременно открывая дверь.
Там, на полу, стояла небольшая коробка, перевязанная ярко-голубым бантом из шелка. Того же, кто доставил этот подарок, уже не было и в помине, хотя выглянула я быстро, а спрятаться в длинном коридоре было негде. Интересно, кто именно это был, ведь мужчин в это здание не пускают.
Отдав коробку Ядвиге, с любопытством водящей носом по упаковке, я быстро вскрыла письмо и погрузилась в чтение. Не выдержав тишины, ведунья тут же заканючила:
- Если я сейчас не узнаю, кто прислал эту коробку и что именно в ней находиться, то умру от любопытства, и на бал пойдешь одна.
Видя, что на меня это должным образом не действует, Ядвига простонала:
- Ну, ты скажешь от кого это?
- Вообще-то ты просила про него не говорить.
- Да я и так поняла, кто это, лучше скажи, что ему надо?
- Он просит ответить ему на письмо, если я хочу его увидеть или промолчать как обычно, и он больше не побеспокоит меня. В коробке подарок к празднику, пишет, что долго искал его и будет оскорблен, если я его не приму.
- Ну, мы в любом случае возьмем подарок, он же здесь не при чем, правда? Эй, Яра, ты чего?