Придя в себя и осмотревшись, Стариков сообразил, что надо идти в обход. Идти напрямик через эти самые беснующиеся белые шарики он так и не решился.
- А потом? - азартно спросил Кунжаков.
- А потом все и началось... - Дмитрий Стариков достал из кармана куртки пачку сигарет, достал одну, но вместо того чтобы нормально закурить, принялся ломать сигарету и нюхать табак.
- Да ты кури, не стесняйся! - подбодрил его водитель. - Хочешь, я тебе свои дам - "Честерфилд"?
- Я не курю, - сказал задержанный. - Бросил.
- Что дальше-то было? - спросил старший лейтенант. - Руку тебе кто прострелил?
- Никто не простреливал, - сказал Стариков. - Это я на штырь напоролся, когда мы упали. Как я Маришку от этого штыря уберег, сам ума не приложу... Мы уже довольно далеко отошли, когда у стадиона появились белые пятна. Больше всего они мне почему-то напомнили собак. Не знаю почему. Может, просто поведение мне их что-то напомнило? Пометались они у стадиона, потом вытянулись в цепочку и двинулись в нашу сторону. Медленно так двинулись, как собаки по следу. Я Светку за руку и - ходу! Дальше ничего не помню. Помню, ехали на велосипеде. Но откуда он взялся, убей Бог, вспомнить не могу! Потом вход. Там они нас и настигли. Чувствую, тянет меня назад. Словно бы вернуться надо. Маришка у меня на руках забилась. Светка что-то злое мычит, вырывается... Ну я и жахнул по пятнам этим из ракетницы. Во всех патронах у меня жаканы были, а в этом дробь оказалась. Может, и к лучшему. Сыпануло по ним дробью. Повредить-то особо не повредило, не заметил я, чтобы дробь им какой-то видимый урон причинила. Только вроде заколебались они. Желание возвращаться у меня исчезло, Светка опять в неподвижную задумчивость впала, Маришка на руках затихла, и ломать ее перестало. Толкнул я ее в проход, сам полез пятками назад, а ракетницей им грожу...
- Постой, постой, - сказал Кунжаков. - Это какой ракетницей?
- Погоди ты! - дернул его водитель. - Дай человеку до конца рассказать.
- А нечего больше рассказывать, - сказал устало задержанный. Ракетницу я где-то обронил, патроны, что остались, в сумке лежат. - Говоря это, он одергивал на девочке платье. - Под землю эти пятна за нами не сунулись. А когда выбрались, мы сразу на вас и напоролись. Отпустите нас, мужики! Нам еще до Царицына добираться...
- А жена так и не разговаривает? - спросил десантник Костя. Автомат он уже опустил стволом вниз и расслабился. Чего себя пружиной держать, если опасности нет?
- Не оклемалась еще. - Стариков повернулся к жене, на измученном лице его появилось выражение нежности. Может, это вот выражение и решило все. В любом ином случае Кунжаков бы, конечно, не колебался. Но тут он сомневался, чтобы от рассказа Старикова что-нибудь особо прояснилось. Только сказал:
- Твоим медицинская помощь нужна. Да и сам ты... Рука-то болит?
- В Царицыне лечиться будем, - сказал задержанный. Не выпуская из рук дочери, он встал, сбросил с плеча ремень сумки. Подумав, сбросил и куртку. Так мы пойдем?
И опять Кунжаков замялся.
- Пусть идут, - сказал сержант Николай. - Они уже всего дерьма полной ложкой хлебнули. Да и прав паренек, привезем мы их в лагерь, у нас самих неприятности начнутся. Хорошо как на месяц в карантин запрут, а если до скончания века?
- Давай, Коля, узнаем, что армия думает, - осторожно сказал Кунжаков. Мы с тобой одно думаем, они другое.
- Пусть идут, - сказал десантник Леша. - Главное, чтобы баба и ребенок здоровы были. Слышь, Диман, только в городе сразу в больницу, понял?
- Спасибо, мужики, - сказал Стариков. Он поудобнее перехватил дочку, взял жену за руку, и они вышли за круг, высвеченный фарами автомобиля. Через некоторое время неподалеку вспыхнул фонарик, на мгновение высветил дорогу путникам и погас.
- Осторожный парень, - одобрительно сказал водитель. - Этот дойдет!
- У нас в ВДВ все такие, - без тени бахвальства сказал Костя.
- А с чего это ты взял, что он в ВДВ служил? - повернулся к нему Кунжаков.
- А по наколке, - сказал десантник. - Когда он куртку сбросил, я сразу ее увидел.
Кунжаков оглядел присутствующих.
- Так, мужики, - начальнически сказал он. - Обо всем молчок. Иначе нас туда загонят, куда Макар телят не гонял.
- Не гони, - с заметной усмешкой в голосе сказал Костя. - А то ты прямо как Наполеон.
Они постояли около машины, покурили и только тут обнаружили, что в воздухе полно комарья. И комарье это было прямо-таки безжалостным.
- Пошли в машину, - сказал сержант Николай. - Сейчас проедемся немного, их давлением выметет.
"Уазик" немилосердно затрясло на ухабах. Тусклый свет фар выхватывал из постепенно теряющей ночную густоту тьмы деревья и дорогу.
- Нет, мы правильно сделали, что ребят отпустили, - неожиданно сказал Алексей. - Только нутром чую, боком нам эта благотворительность вылезет!
15. ЦАРИЦЫНСКАЯ ОБЛАСТЬ, ОКРЕСТНОСТИ РАЙОННОГО ЦЕНТРА МИХАЙЛОВКА, 27 ИЮЛЯ 2006 ГОДА, 5.00-7.00
Генерал Сергеев зевал. По темным кругам, четко обозначившимся под глазами, видно было, что он систематически недосыпает. Впрочем, в этом он был не одинок. Вряд ли кто-нибудь в лагере спал более четырех часов в сутки.
Однако на сеансе, который проводил прилетевший ночным бортом гипнотизер, генерал решил присутствовать.
Грузно усевшись на опасно затрещавший раскладной стул, генерал Сергеев оглядел гипнотизера.
Гипнотизер был уже в возрасте. Невысокий и седой, он сразу понравился генералу, когда их знакомили. Не было в этом человеке угодливой суетливости и заискивания, присущего многим военным, да и просто людям, с которыми сталкивался генерал. От многих своих одногодок гипнотизер выгодно отличался спортивным сложением и подтянутостью. У него было характерное лицо, что так нравится художникам и скульпторам, высокий лоб и волчьи, тесно прижатые к голове уши.
- Юрий Горновой, - представился он и слегка наклонил голову, демонстрируя генералу правильный пробор седых волос.
- С удовольствием понаблюдаю за работой профессионала, - сказал Сергеев. - Верите, дожил до седых волос, а гипнотизера ни разу в жизни не встречал. Мне кажется, у вас должна быть занятная жизнь.
- Ax, генерал, - с легкой усмешкой сказал Горновой. - Это лишь кажется неспециалисту. Профессионалы видят в моей работе лишь скуку.