— Если вы шутите, — сказал Хмельной, — то делаете это весьма глупо. Кто вызовет милицию? Никого я не хочу вызывать в такой торжественный день. И потом — я в своем кабинете, я на своем месте… Вы себя хорошо чувствуете, Вера Васильевна? Мне кажется, вы несколько бледны…
Вера Васильевна не успела ничего сказать, как пришел учитель физкультуры Игнат Николаевич Фаринич. Увидев в кресле директора известного Михайловского хулигана, он побагровел.
— Витька! — взревел он. — Пошел отсюда! Опять по тебе тюрьма плачет! Тебе было мало, да? Сукин сын, ты что себе позволяешь?
Тут до Хмельного стало что-то доходить. Он сунулся к платяному шкафу, распахнул его и некоторое время смотрелся в зеркало, закрепленное на дверце. Лицо его то багровело, то бледнело, он стиснул зубы, и на скулах его загуляли жесткие желваки.
— Так, значит, — сказал Хмельной. — И какая сволочь это все придумала?
Именно в это время зазвонил телефон.
Хмельной оказался у аппарата раньше. Некоторое время он слушал невидимого собеседника, потом осторожно положил трубку на рычаги и растерянно посмотрел на присутствующих.
— Из милиции звонили, — сообщил он. — Сказали, что меня только что задержали при совершении кражи из квартиры Николаева. Вы что-нибудь понимаете?
Николаев тренировал футбольную команду асбоцемкомбината. В квартире у него добра хватало, ведь в Михайловку Николаев приехал из Туниса, где целых пять сезонов учил арабов играть в футбол. Сейчас его в Михайловке не было, Николаев уехал в областной центр вести переговоры о назначении его тренером царицынского «Статора».
Но все равно никто ничего не понимал. Общее недоумение вслух высказал Фаринич, и сделал это в прямолинейной манере сильного и оттого простодушного человека.
— Ни черта не понимаю, — сказал он. — А вы что-нибудь понимаете, Вера Васильевна?
— А я тем более, — чопорно сказала та. — Я вижу, что нами пытается командовать Витя Хмельной, а нашего директора, как только что сообщила милиция, задержали за кражу из чужой квартиры!
Витя Хмельной устало плюхнулся в директорское кресло.
— Я сошел с ума! — с отчаянием возопил он. — И вы тоже сошли с ума! Какой Хмельной? Какой Хмельной? Игнат Николаевич, ты с ума сошел? Вера Васильевна! Я — Пшеничников! Пшеничников, понимаешь?
Игнат Николаевич Фаринич криво усмехнулся и пожал плечами.
— Если вы Пшеничников, — сказал он, — то я — Пеле. Ну, в крайнем случае Герд Мюллер.
Именно в это самое время в районном управлении внутренних дел напротив оперуполномоченного уголовного розыска Ахмета Раскулаева вольно сидел директор Михайловской средней школы номер три Виктор Александрович Пшеничников. Обычно доброе и немного расслабленное лицо его сейчас казалось на редкость собранным и даже жестким.
— Виктор Александрович, — несколько растерянно и по-восточному витиевато сказал Раскулаев, чьи дети учились в школе номер три. — Вы меня простите, но я, честное слово, не могу себе представить, что такой уважаемый человек, аксакал настоящий, мог пойти на квартирную кражу. Зачем вам это, Виктор Александрович?
Виктор Александрович Пшеничников несколько надменно взглянул на оперуполномоченного.
— Слушай, мент, — сказал он. — Чего ты мне мозги пудришь? Ну влетел я, влетел. Не гони волну, оформляй протокол и не капай мне на мозги. Ты сам прикинь, он там, в Тунисе, не один день пахал. Если по уму, у него не только на себя, у него бабок и на внуков хватило бы! Это вы, козлы, боитесь в один день богатыми стать. А я привык рисковать — раз прыгнешь, и ты уже в дамках!
Кончилось все это странно — пришла военная санитарная машина, и обоих увезли из города. Даже возражения милиции — мол, не положено гражданского человека, задержанного за воровство, передавать в руки военных. — и те не помогли.
События, ставшие настоящей трагедией для двух людей, закончилась фарсом для окружающих. Но это было не последнее событие дня, известная михайловская проститутка Неля Лесная вдруг проявила целомудренность и оказала яростное сопротивление домогавшимся до нее братьям Гавриковым. В противоположность ей девятиклассницу Алю Воронцову, дочку директора обувного магазина «Казачка», неприступную красавицу, ранее ни в чем предосудительном не замеченную, люди видели на железнодорожном вокзале, где она пыталась отдаться пассажирам за смешную сумму, равную стоимости бутылки водки. Вот где была трагедия! Обезумевший от гнева Иван Воронцов жестоко избил дочь ногами, а та все вопила на всю улицу, что он не имеет права ее бить, она свободный человек и живет как хочет. Куда не приходила? В какой дом, мужик? У Нели свой дом имеется! Пусть маленький и ободранный, да свой!