Только зачем мне все эти люди? Неужто я собираюсь в шестой раз замуж?
Увы, нет.
По закону я не могу получить разводную грамоту без веского обоснования и разрешения на то короля. А то, что я уже замужем — все эти люди знают по моему балу в Хилсноу.
Нет. Это — бал Амелии. И именно она будет главной приманкой для всех этих мужчин.
Увы, бедняжке падчерице придется стать нашим билетом в лучшую жизнь. А чтобы билет не пропал зря, я устрою на балу маленькое чудо. В этом не стоит сомневаться.
Генерал
На следующее утро я собирала розы в саду. Осень начала брать свои права. Земля становилась холодной. Листья начали желтеть. Все чаще и чаще по земле стелился туман. Сад, конечно же, был меньшей из моих забот, но все же мне не хотелось оставлять его умирать. Поэтому мы с Амелией взяли секаторы, я послала Арнольда в лес за хвойником, и работа началась.
По правде говоря, я так увлеклась ею, что не сразу заметила, как к Хилсноу подъехал всадник.
— Смотрите, маменька, у нас гость, — указала мне Амелия.
Я обернулась чтобы увидеть как с лошади слезает небольшой плотный мужчина в военном мундире.
— Этого следовало ожидать, — бормочу я себе под нос, потом поворачиваюсь к Амелии, — Оставайся здесь, я разберусь.
Я вытираю руки о передник платья. Лохмачу волосы. Чуть размазываю золу, которой мы сдабриваем почву, по лицу. Вот, теперь я выгляжу совсем как Золушка. Пришло время поговорить с военным чиновником.
— Графиня Соцкая? — полноватый военный подходит ко мне, вальяжно подкручивая усы.
— Да, это я. Чем могу быть полезна?
— Позвольте представиться: генерал Колтицкий. Я разыскиваю юного графа Соцкого.
Я громко охаю. Хватаюсь за сердце так, что даже генерал вздрагивает.
— Что опять натворил этот мальчишка? — спрашиваю я.
Генерал раскрывает рот, чтобы рассказать мне ужасную правду о дезертирстве пасынка. Едва слова слетают с его губ, как я начинаю громко плакать.
— Позор! Какой позор! — причитаю я, — Ужас! Ах, если бы я только знала, то непременно заставила бы его вернуться!
— Если бы вы знали? — с вопросом повторяет за мной генерал.
— Конечно, если бы я только знала… Ох, и влетело бы ему от меня! Такой позор для меня и его отца! Такой позор!
Я рыдаю еще пуще. Генерал вынимает носовой платок. Протягивает его мне. Я звучно высмаркиваюсь.
— Позор…О Арнольд! За что?
— Позвольте, дорогая графиня, я здесь как раз чтобы поймать негодяя и представить его трибуналу…
— Трибуналу…, - взвываю я, — О, как это переживет его отец?
Генерал готов уже провалиться сквозь землю.
Тут я хватаюсь за его рукав. Смотрю в глаза и молю:
— Прошу вас, мальчик рос без матери. Только сейчас у меня есть призрачная возможность повлиять на него. Отсрочьте трибунал. Молю…
Глаза мои полны слез. Руки дрожат. Вместе с грязью и растяпанным видом — картина великолепна.
Генерал нервно переминается с ноги на ногу. Он явно растерян. Мои пальцы все еще сжимают его руку, и я вижу, что он почти готов на все, лишь бы это прекратилось.
— Я…ваш сын дезертир.
— Он молод и глуп, — шепчу я, — Прошу вас как мать: простите его.
— Но это военное преступление.
— Войны сейчас нет. А он-ребенок. У вас есть дети, генерал?
— Да, но…
— И они совершают ошибки? — я крепче впиваюсь когтями в руку.
— Все совершают ошибки, — бормочет генерал.
— И вы прощаете своих детей?
Я говорю это, не разрывая контакта глаз. Генерал и хочет отвести свои, и не может.
— Да…прощаю, — сбиваясь, говорит генерал.
— Так дайте шанс и моему сыну. Я обещаю вернуть его вам. Только не отдавайте моего Арнольда под трибунал. Его отец сейчас болен, мы в долгах, мой муж не перенесет еще и этого удара…
— Хорошо, я постараюсь смягчить наказание, — наконец сдается мне собеседник.
Я наконец отпускаю его руку.
— Спасибо, спасибо…
— Только где же юный Арнольд? — генерал оглядывается кругом, в поисках виновника моих слез.
— О, я не знаю, — вздыхаю я.
— Как не знаете?
— Знала бы я где мальчишка, то сама притащила бы его к вам молить прощения, — с чувством говорю я.