— А это еще зачем? — чешет голову мой пасынок.
— Развивает ловкость и умение выкрутиться из любой ситуации. К тому же: так веселей. А ты обещал молчать.
— Ладно-ладно! — Арнольд примирительно поднимает руки.
Я продолжаю.
— И именно мачеха дала своей падчерице имя Золушка.
— А почему Золушка?
Это перебила уже Амелия. Демоны! Эти дети выводят меня из себя!
— Золушка потому, что у мачехи и падчерицы на самом деле были очень схожие имена. Но мачехе свое имя нравилось. Делить его она не хотела. Вот и придумала падчерице прозвище, взяв за основу золу, в которой та часто была измазана.
Арнольд и Амелия молчат. Слушают, а я рассказываю дальше:
— У мачехи, как я уже и говорила, были и свои дочери.
— Злые и глупые?
— Арнольд, тебе рот зашить? — приподнимаю я бровь.
— Нет. Просто в сказках — дети мачехи всегда злые и глупые. И еще страшные.
— Ошибаешься, — спокойно отвечаю я, — Дочери как дочери. И их надо было выдать замуж. Поэтому, когда пришло время королевского бала, мачеха не взяла Золушку с собой, чтобы у ее девочек было больше шансов.
— Как прагматично. А где сказка?
Я вздымаю глаза к небу. Ладно, будет им скака!
— Лишь только все, и отец Золушки в том числе, уехали на бал, к девушке прилетела ее фея-крестная. Одним взмахом волшебной палочки, она превратила лохмотья — в платье. Тыкву — в карету. Мышей — в лошадей. Крысу — в кучера. И Золушка отправилась на бал. Конечно же, прекрасный принц той страны увидел ее и сразу влюбился. Только Золушке надо было покинуть бал до полуночи, чтобы волшебство не разрушилось.
— Хм, совсем как у нас, — вздыхает Амелия.
— Да. Как у нас. Ах, знала бы мачеха… Но знала только Золушка. Она и принцу ничего не объяснила, а только убежала с бала в самый его разгар, оставив лишь туфельку. И вот, несчастный принц приказал своим слугам объездить всех девушек королевства, чтобы примерить им туфельку. И та, которой она подойдет — и должна была стать невестой принца.
Амелия хихикнула, а Арнольд задумался от моих слов.
— Странный способ выбрать жену, — сказал он наконец, — Очень большая вероятность, что туфелька подошла бы не той.
— Ну, здесь волноваться не следует, — успокоила его я, — Фея все продумала, и туфелька подошла именно Золушке. Даже при том, что об дочери мачехи тоже ее мерили.
— И чем все закончилось? — спрашивает Амелия.
— Золушка стала принцессой, — отвечаю я.
— А как же мачеха?
Ответить я не успеваю. Меня прерывает шум распахивающейся двери и дикий мужской крик.
— Убью тебя, подонок!!!
Побег Арнольда
Было бы здорово, будь это был один из кредиторов мужа, пришедших за этим мерзавцем. Я бы с удовольствием дала ему адрес муженька, будь он у меня. Но увы, что-то подсказывает мне, что гость пришел не к старшему, а к младшему графу Соцкому.
И правда: уже через секунду на пороге появляется дровосек Олаф наперевес с — сюрприз — топором!
— Доброе утро, Олаф, — говорю я, стараясь звучать как можно более уверенно, — Могу я вам чем-либо помочь?
Рука дровосека поднимается, и он пальцем указывает на Арнольда.
— У моей дочери, моей чудной Гретты, будет ребенок!
— Мои поздравления, — сухо отвечает Арнольд, прежде чем я успеваю пихнуть его ногой под столом.
От слов Арнольда Олаф ревет, словно зверь. Вскидывает топор и кидается на моего пасынка.
И Арнольду не повезло бы, не опрокинь Амелия на Олафа торт, стоящий на столе. Это дает Арнольду время вскочить из-за стола и броситься бежать.
Олаф, теперь более похожий на разъярённый кусок бисквита, кидается за ним.
С той лишь разницей, что обычный бисквитный торт не крушит все подряд на своем пути.
Некоторое время все происходящее напоминает глупый водевиль. Арнольд бегает по поместью, Олаф — за ним. И все, что было не разрушено до них — рушится теперь. Олаф рубит топором налево и направо. Арнольд, в качестве обороны, кидает в дровосека все, что только можно. От книг, до различной утвари. Амелия мечется вокруг, пытаясь помочь. Один раз она даже удачно кинула брату старинный меч, украшавший ранее одну из стен. Правда, меч оказался слишком старинным, и Олаф разнес его топором словно сухую травинку.