— Что тебе нужно от меня?.. — спросил я человека.
— Это зависит от того, как ты поведешь себя. Болотные боги не были друзьями властителей Хиша; между ними были многие обиды, и поэтому ты чужой нам. Но враждовать с Наурами мы тоже редко… скажем так, — хотели. А в теперешние времена, когда и ваше, и наше величие в прошлом, и вовсе нет смысла вспоминать древние обиды. Тем более ты уже оплатил их…
— То есть?..
— Ненароком. Ты вечно путаешь наши карты, но… — человек хитро улыбнулся, — в итоге, к нашей выгоде и… на свою голову. Может быть, довольно теперь?..
— Чего — довольно?..
— Может быть, довольно сражаться друг с другом… Мы сильнее тебя, князь Наура… сейчас. И, видимо, «сейчас» — это навсегда. — Ты ничего не знаешь о себе, ты подобен человеку, потерявшему память и беззащитному перед миром; хотя, быть может, обретя память, этот человек мог бы перевернуть мир… Но обрести ее он не сможет. Мы сильнее, и мы предлагаем тебе союз.
— Говори яснее. Я не понимаю тебя… (Я мельком отметил, что теперь понятно, почему иногда ни с того ни с сего у меня пробивается барственный тон. Кровь сказывается… если человек этот не врет…)
— Я предлагаю тебе поддержку и защиту. Я предлагаю тебе знания, многие знания… столько, сколько тебе нужно знать. Ты увидишь и узнаешь много такого, о чем знали даже не все древние Иги вашего рода и о чем уж точно не знает ни один смертный… Говоря людскими понятиями, я предлагаю тебе гражданство и чин. Довольно высокий. Решай, наур!.. Ты пока еще не враг и не гость. Но это не может продолжаться долго, и мне все равно придется делать выбор… если ты не сделаешь его сам.
— Ты собираешься делать мой выбор за меня?.. — гордо спросил я его.
— Я посоветовал бы тебе на мгновение забыть о своей гордости. В нынешнем мире она не всегда уместна… Да и в том… Было время, когда казалось, что силы Науров беспредельны, но… вот уже сколькие безымянные тысячелетия прошли с тех пор, как развалины Хиша обратились в пыль, и память о древних Царях исчезла из мира. Выбирай!.. У тебя еще есть время… А у меня — другие дела…
…Я даже не знал, что и думать. Перспектива отдаться под покровительство этому человеку, как вы понимаете, не слишком меня радовала. Но я боялся, что он прав: хозяин положения здесь не я, и кто знает, удастся ли мне выбраться отсюда, если «выбирать» станут за меня?.. Скорее всего — нет. Если у меня и была какая-то слабая надежда на это, то, вспомнив, что глядело на меня из зеленой горы, стоящей за спиной этого человека, я терял эту надежду… Больше всего мне хотелось в тот миг проснуться, открыть глаза — где угодно, — хоть на свалке, хоть в темнице… Открыть глаза, поглядеть вокруг себя — и удивиться красоте и благостности жизни…
— Чего же ты требуешь от меня взамен?..
— Вот это, — сразу же, словно ожидал этого вопроса, ответил он. Вытянув руку и указав на меч, поблескивающий в моей руке.
— Отдать его тебе?..
— Нет. Не отдать. Его нельзя отдавать, он покорен только тебе и не может принадлежать другому. Мы опасаемся его силы. Ты видишь, я честен с тобой… Бледный Бог в давние времена появился неизвестно откуда и тягался с нашими повелителями за власть в этих краях. Надо признать, удача была на его стороне, но, думаю, что все кончилось бы в конце концов нашей победой… Но случилось не так. Он встретил в своих владениях Иг-Наура Великого и был повержен им и заклят на бессчетные времена… говоря человеческим языком, «до востребования»… Всякий Иг вашего рода должен оставить наследство; Иг-Наур Великий решил добавить к своему наследству еще и сторожа. Так говорят наши предания.
…Верни этот меч обратно. Он не по силам тебе. Ты уже брал однажды вещь, превосходящую твое разумение, и она едва не погубила тебя. Мы можем уничтожить Бледного Бога, но нам это дорого обойдется. — Мы слышали Заклятье, и никто не знает, кто равен твоему… мечу. Верни его обратно, и пусть дальше сторожит наследие Иг-Наура…
— И больше ты ничего не требуешь от меня?..
— Нет. Это все. По крайней мере — в предвидимом будущем.
— Ну, что ж, — сказал я. — Надо подумать.
— Подумай, наур. А я пока займусь твоей давней подругой.
— Вот уж хорошо бы, — невольно вырвалось у меня. — Пусть она от меня отстанет. Ведь сама была виновата, чего ж теперь злобствовать?..