— За что ты меня так ненавидела? — почему-то этот вопрос показался мне очень важным.
— Ты! — взвизгнула Светка. — Ты всегда была во всем лучше. Успешнее, красивее, умнее, мужики липли к тебе, как мухи! Даже эта сволочь Ник! Он же обещал на мне жениться, обещал, что мы будем вместе воспитывать нашего малыша… — её слова всколыхнули воздух, и рядом из ничего возник Никита. Его облик был еще страшнее, чем при нашей последней встрече. Все лицо избороздили глубокие морщины и язвы, на глазах были бельмы, а некогда красивое тело, превратилось в скелет, обтянутый сухой, ломкой кожей. На шее его болталась оторванная веревочная петля. Страшные глаза Ника нашли меня.
— Ты! — голос напоминал скрип плохо смазанных петель. — Стоишь здесь красивая, сильная… А что стало со мной из-за тебя? Ты видишь? Нравится?
— Где я? — в горле встал ком.
— Это ад, милочка! — расхохоталась Светка. — Нравится? Отсюда нет выхода, и тебе будет плохо, очень плохо, гораздо хуже, чем нам! Наконец-то! — она запрокинула голову и безумный смех толчками вырывался из её горла.
Громкий хлопок, прекратил ужасные звуки. Светка с Ником побледнели, и почти мгновенно испарились. Я обернулась, и почувствовала, как обессилено разжались пальцы, все еще держащие рукоять ножа. С тихим звоном тот упал на землю. Передо мной стоял Падший, собственной персоной.
— Кого я вижу, — хищно улыбнулся он. — Сама Алиса пожаловала к нам. Ненадолго, жаль ненадолго…
— Что ты имеешь ввиду?
— То, моя дорогая, что я говорил тебе тысячу раз, — он приблизился, взял мою безвольную руку, и провел языком вдоль порезов. Кровь на них мгновенно почернела, и взялась корочкой. — Какой букет, — усмехнулся демон. — Ты не умрешь. Не сейчас, по крайней мере, потому что ты нужна мне там. Тебя ждут великие дела, ведьмочка, — как всегда его голос напоминал шелест пламени, а прикосновение было горячим и похожим на электрический ток. — До встречи, — он издевательски поцеловал мне руку и растаял. Я почувствовала, как проваливаюсь в темноту…
С тех пор прошло ровно шесть дней. Я пыталась любыми способам себя угробить, но, как вы понимаете, все было бесполезно. Меня игнорировали маньяки и убийцы, машины, вместо того, чтобы сбить меня, просто объезжали, и даже ни один кирпич не желал падать мне на голову. Падший снова оказался прав. Мне не удастся умереть, не сделав выбора.
До конца отпущенного мне срока оставались ровно сутки…
Журналист
Я не знаю, сколько прошло времени, с тех пор, как я начал читать. Может сутки, а может неделя? Помню только, как я не мог оторваться от этой черной тетрадки, возвращался к началу, перечитывал, искал ответы на свои вопросы. Я, будто бы жил в той реальности.
Потом я помню людей в белом, которые хотели отобрать у меня дневник. Я отчаянно сопротивлялся, и меня увезли куда-то вместе с ним. Меня мало интересовала окружающая обстановка, я искал конец записей и не мог найти.
До конца отпущенного мне срока оставались ровно сутки…
И все! рукопись кончалась на этих словах, но мне жизненно необходимо было узнать, что же будет дальше.
Иногда приходила какая-то женщина, и делала мне уколы, после которых я засыпал.
Я лихорадочно, день за днем листал страницы, и не мог найти конца, пока однажды не открылась дверь, и в мое нынешнее место обитания не зашел высокий элегантно одетый незнакомец с черными волосами до плеч. Его глаза были отражением всех пороков мира, а его появление сопровождал легкий запах серы.
— Мне показалось, вы хотели меня о чем-то спросить? — он улыбался своей хищной улыбкой, а голос его был похож на шелест пламени…
Злая-презлая сказка
Была осень. Яркие красно-желтые листья расцвечивали уныло-коричневые каркасы деревьев, поражая своей недолговечностью и хрупкой красотой. Порывы ветра сбрасывали их вниз, играли, превращая в разноцветный дождь.
Я медленно шел по пустому парку. Мне было 24 года, я недавно окончил Университет и теперь работал журналистом во второсортной газетенке с небольшим тиражом. Конечно, это было совсем не то, чего я хотел, но выбирать пока не приходилось.
Я осторожно присел на скамейку, слегка влажную после недавнего дождя, и принялся обдумывать "скелет" будущей статьи. Внезапно мое внимание привлекла черная тетрадь, аккуратно скрученная, и вставленная между брусьев скамьи.
"Какие-нибудь конспекты", — раздраженно подумал я — "Нет бы выбросить, урна же совсем рядом!" Я небрежно вытащил тетрадь, и собирался было выбросить её, но не удержался и раскрыл первую страницу. Это был дневник. Текст с первых же строчек заинтересовал меня. Было что-то такое в стиле повествования, в манере изложения, что не позволило мне посмеяться над этими записями. Вот дневник молодой девушки по имени Алиса, выложенный без каких-либо правок и цензуры.
Дневник Алисы
" Никогда не любила, да и что уж тут говорить, не умела, писать дневники. Что же подвигло меня начать сейчас, когда времена школьных влюбленностей и переживаний давно позади?
Страх.
Я никогда ничего не боялась. Точнее, я привыкла так думать. Даже смерть меня не страшила, не то из-за недостатка ума и осторожности, так присущей молодости, не то из-за некой её эфемерности. Да и в самом деле, как можно бояться смерти, когда тебе 20 лет, ты абсолютно здорова и вполне довольна жизнью? Впрочем, у жизни было свое мнение на это счет.
Итак, думаю, стоит как-то систематизировать свое повествование (хотя кто его будет читать кроме меня?), и рассказать, как все началось.
Меня зовут Алиса. Двадцатилетняя стройная брюнетка с теплыми ореховыми глазами. Не кукольная красавица, но однозначно яркая. Учусь на заочном отделении, работаю в престижном офисе, живу в собственной двухкомнатной квартире, доставшейся мне в наследство от бабушки.
Фу… Звучит, как анкета на сайте знакомств. Никогда не была фанаткой всех этих глупостей. Мои знакомые говорили, что я очень серьезный и ответственный человек. Я же считала себя весьма ветреной и легкомысленной особой. Иначе, почему тогда я позволила себе непростительно серьезно увлечься молодым человеком моей лучшей подруги Светы?
С Никитой мы познакомились на Дне Рождения Светы. Остроумный, красивый, блистательный — настоящая душа компании. Внезапно я поймала себя на мысли, что не понимаю, как он мог влюбиться в такую посредственность, как Света. Веселье, непринужденная атмосфера и спиртное хорошо подогрели меня, реплики становились все более провоцирующими, а взгляды — откровенными. Никита, впрочем, тоже не оставался в долгу. Света бросала на нас обеспокоенные взгляды, но предпочитала не вмешиваться.
Вскоре, когда празднование достигло своего апогея, и до нас никому не было дела, Никита подмигнул мне, и вышел из комнаты. Заинтригованная, распаленная его словами и шампанским, я последовала за ним. Он перехватил меня на выходе, взял за руку, и потянул в соседнюю комнату. Страстный поцелуй не дал мне опомниться, закружил в вихре эмоций, и я не стала сопротивляться. Не знаю, сколько это длилось: мгновение, минуту, вечность, но я даже не заметила, как Света, разъяренной фурией влетела в комнату. Её возмущенный вопль, заставил меня открыть глаза и сосредоточиться на реальности. Злое лицо подруги, удивленное — Никиты, все пронеслось перед моими глазами, когда я, подхватив сумку, нашкодившей кошкой убегала из квартиры Светы.
Отбежав на порядочное расстояние, я не выдержала и рассмеялась. Умом я понимала, что единственная уместная эмоция сейчас — стыд, ведь я предала свою лучшую подругу! Но стыд все не приходил, а веселье и не думало прекращаться. Яростное, покрасневшее лицо Светы, с маленькими мутными глазками и тонкими злыми губами, встало перед глазами, и я зашлась в новом приступе смеха. Не прекращая подхихикивать, в весьма приподнятом настроении, я вернулась домой и легла спать.