— О, неужели мы? — Я плюю, отодвигаясь от него.
— Детка, не будь такой.
— Например, что? Как будто ты говоришь мне, что я должна делать?
Он проводит рукой по лицу, его глаза не отрываются от моих.
— Нам нужно идти домой. Тебе нужно вернуться домой.
— Зачем? Чтобы, гребаный урод, который, по-твоему, охотится за мной, смог попробовать еще раз?
То, как вытягивается его лицо при моих словах, наводит меня на мысль, что он действительно верит, что дома меня поджидает угроза.
— Разве для меня просто не было бы безопаснее остаться? — Я дуюсь.
— И ждать, пока он найдет тебя здесь, вместо того, чтобы быть там, где я могу обеспечить твою безопасность?
— Потому что ты так хорошо справился с этим в первый раз.
Его челюсть подергивается, когда он изучает меня. — Я не знал, что за твоей задницей таскается псих.
— Мы даже не знаем, так ли я это.
Его бровь приподнимается.
— Ладно, прекрасно. Есть шанс, что это так. Признаю, история с ножом странная. Но это могло быть просто действительно причудливым совпадением.
— Что по Лондону бегает мужчина с точной копией твоего розового ножа, и он просто так попал тебе в живот? Да, я уверен. — Он склоняет голову набок и приподнимает бровь.
— Неважно.
— Спорь сколько хочешь, принцесса. Мы уезжаем завтра.
— И ты утащил меня от моих друзей в мою последнюю ночь здесь, — жалуюсь я, прекрасно зная, что собираюсь сесть на этот рейс завтра.
— Я не буду держать тебя при себе всю ночь.
— Я ценю это.
— Так ли это? — язвит он.
Я делаю глубокий вдох, готовая ответить каким-нибудь едким замечанием, но быстро обнаруживаю, что у меня ничего нет.
Я люблю своих подруг, как будто они мои сестры, но я провела с ними две недели, которых не ожидала. Как бы сильно я ни хотела злиться из-за того, что Себ украл мою последнюю ночь с ними, я не злюсь.
— Прогуляешься со мной? — спрашивает он, его тон намного мягче, чем раньше. Очевидно, он может читать меня лучше, чем я ожидала.
Отодвигая свой полупустой молочный коктейль в сторону, я выскальзываю из кабинки.
Себ бросает на стол достаточно наличных, чтобы покрыть нашу трапезу, а затем хватает меня за руку и выводит из закусочной.
Он проводит нас всю дорогу вдоль набережной мимо всех других магазинов. Проходя мимо, мы останавливаемся и заглядываем в пару окон.
— Мне все равно, что кто-то говорит, — бормочет он. — Футбольный мяч просто не такой формы…
Пока он говорит, что-то — или кто-то — привлекает мое внимание. Оглядываясь назад, я нахожу мужчину, прислонившегося спиной к перилам и смотрящего вниз на свою камеру.
Он не выглядит слишком подозрительным, но что-то в нем заставляет меня задуматься.
— Ты в порядке? — спрашивает Себ, когда понимает, что я не слушаю его объяснений о том, почему американский футбол на самом деле не футбол.
— Д-да, я в порядке.
Отрывая взгляд от мужчины, я продолжаю идти вперед, когда Себ снова начинает ходить.
С моей кожей, все еще покалывающей от осознания, и ладонями, начинающими потеть, я снова оглядываюсь назад несколько минут спустя.
Конечно же, парень все еще там.
Мне вспоминаются прежние слова Себа о каком-то психопате-преследователе.
Если то, что он говорит, правда, и он действительно существует, конечно, он не стал бы следовать за мной всю дорогу сюда. Стал бы он?
— Что не так? — спрашивает Себ, обнимая меня за плечи и притягивая ближе, его теплое дыхание покрывает мою кожу и щекочет шею.
— Тот парень. — Я киваю головой в сторону того, о ком идет речь. — Я думаю, он следит за нами, — шепчу я.
Себ прослеживает за моим взглядом и кивает парню, как будто он его знает.
— Я должен, черт возьми, на это надеяться. Я плачу ему достаточно.
Я отступаю назад, вырываясь из его захвата. — Прости, что?
— Ты действительно в первый раз его видишь?
— Э-э… — Я перевожу взгляд с Себа на парня, который теперь осознает, что мы оба говорим о нем. — Да, это так.
— Он наблюдал за тобой с того момента, как я понял, что ты здесь.
Мой подбородок опускается.
— Ты, блядь, следил за мной?
— Нет, Чертовка. Я защищал тебя. Это очень большая разница.
Вырывая свою руку из его, я скрещиваю руки под грудью.
— А есть ли?
— Да, — шипит он, его жесткий взгляд прикован ко мне. — Слежка за тобой означала бы, что мне сказали бы, что ты делала, куда ты направлялась, с кем ты была. Я никогда не просил ни о чем из этого, как бы сильно мне этого ни хотелось. Я просто хотел, чтобы ты была в безопасности, Стелла.
— Так как же ты нашел меня, если не использовал своего маленького друга вон там? Как ты точно узнал, где я была вчера утром?
— Я связался с твоими друзьями и попросил их о помощи. Это не имело никакого отношения к твоей защите.
— А если бы они отказались помочь, что тогда? Ты бы преследовал меня, используя гребаного платного телохранителя?
Его губы приоткрываются, но слова не выходят. — Я не знаю. Хорошо? — Говорит он, раскидывая руки по бокам. — Я не знаю, что бы я сделал дальше.
— Невероятно, Себ. Чертовски невероятно.
Я выхожу, поворачиваюсь спиной к своему телохранителю и марширую в направлении парковки, более чем готовая сбежать от этого дерьма.
— Стелла, не делай этого.
Рычание вырывается из моего горла, но я не оборачиваюсь и не рявкаю все то, что хочу ему сказать. Я слишком зла.
— Кто-то пытается, блядь, убить тебя, детка. Что бы ты предпочла, чтобы я сделал? Сидел сложа руки и позволил ему добраться до тебя?
Разворачиваясь на пятках, я пристально смотрю ему в глаза.
— Это не твоя работа — защищать меня, Себ, — рявкаю я.
— Нет? Тогда чья же? Потому что твой отец проделал с этим чертовски дерьмовую работу, принцесса.
Не в силах спорить с этим, я некоторое время держу рот закрытым, мои кулаки прижаты к бокам.
— Я никому не могу позволить причинить тебе боль, детка. Только не снова. — Он делает шаг ко мне, и, несмотря на здравый смысл, я не отступаю. — Я думал, ты, блядь, мертва. Я думал, что потерял тебя еще до того, как по-настоящему нашел.
Я сглатываю, желая снова накричать на него, что мой уход — это то, чего он хотел с самого начала, но мне надоело вести один и тот же спор снова и снова.
— Отвези меня домой, Себ.
— К Харли или…
— К Харли прямо сейчас. Тогда завтра мы сядем на этот рейс и улетим отсюда.
Весь воздух вылетает из его легких при моих словах.
— Да?
Подойдя к нему, я тыкаю его в грудь. Сильно.
— Не заставляй меня, блядь, сожалеть об этом, Папатонис.
— Даже не мечтал бы об этом, Дукас.
— Я не могу поверить, что кто-то следил за нами все это время, — бормочу я, снова отходя от него. — О Боже, скажи мне, что он не наблюдал за нами на пляже? — Образы того, что мы делали в моем счастливом месте, возвращаются ко мне, и мои щеки пылают.
— Он профессиональный телохранитель, а не подонок, черт возьми. Он знает, когда нужно отступить.
— Я действительно надеюсь, что ты прав. Существует достаточно изображений меня в компрометирующих позах, чтобы не добавлять к ним его коллекцию.
Он колеблется секунду. — Ты имеешь в виду те, которые я снял, верно? — Когда я не отвечаю сразу, он пытается снова. — Верно?
— Может быть. — Я подмигиваю. — Пойдем, я хочу провести немного времени со своими друзьями, прежде чем мы уедем.