Это оставляет только один вариант.
Она уехала домой.
Не потребовалось много исследований, чтобы выяснить все места, где она жила за последние несколько лет.
Ее аккаунт в Instagram помог мне выяснить, куда Гален ее затащил. В некоторых местах было всего несколько изображений. Но в последнем месте — Роузвуде, штат Флорида — их было предостаточно. Друзья, вечеринки, группа поддержки, на пляже, в разных домах. Один взгляд, и стало ясно, что там у нее была настоящая жизнь.
Это подтвердилось только тогда, когда я позвонил двум ее друзьям с фото в ее комнате.
Они заботились о ней, это было очевидно.
Моя хватка на бутылке крепче. Моя потребность добраться на Uber до Гатвика и забронировать себе билет на следующий рейс слишком велика, чтобы ее игнорировать.
Делая долгий, ровный вдох, я пытаюсь взять себя в руки и понять, что мне нужно делать.
Мне нужно найти ублюдка, который подумал, что заколоть нашу принцессу ее собственным ножом было хорошей идеей.
Мне нужно выяснить, как у него вообще оказался ее нож. В последний раз, когда я видел это, я положил это в ее сумку после ее драки с Тиган.
Проводя рукой по лицу, я пытаюсь привести свои мысли в порядок, но алкоголь в моих венах делает это все труднее и труднее.
Я не осознаю, что потерял сознание, пока треск ветки вдалеке не пугает меня, заставляя сесть прямо и повернуться ко входу.
Образы того, как она идет сквозь темноту, ее изгибы освещены лунным светом, когда она приходит, чтобы найти меня, мелькают в моем сознании, как фильм.
Но это фантазия. Сон.
Ее здесь нет, и она не придет за мной.
В ту секунду, когда фигура действительно появляется, у меня в горле встает такой огромный комок, что у меня нет шанса сказать ей хоть слово.
Она молча проходит передо мной и опускает свое тело так, что наполовину опирается на тот же надгробный камень, что и я.
Протягивая руку, она берет мою руку в свою, крепко сжимая в знак поддержки.
— Я принесла тебе это, — говорит она, вытаскивая из сумки еще одну маленькую бутылочку водки, за которой следует самое невероятное зрелище — только что свернутый косяк. — Я украла это у Джейсона. Я уверена, он не будет возражать.
Протягивая руку, беру его, подношу к губам, пока она достает зажигалку и щелчком открывает ее, освещая свое лицо мягким оранжевым сиянием, когда она прикуривает.
— Спасибо, — выдавливаю я, прежде чем сделать свою первую затяжку.
Снова откидывая голову назад, я наслаждаюсь кайфом, задерживая дым в себе, пока моим легким не станет не хватать воздуха.
— Это не очень ответственно с твоей стороны, сестренка.
— Это было не так давно, когда мне было восемнадцать.
Восемнадцать.
Осознание того, что Стелла была не единственной, кто пропустила свой знаменательный день за последние две недели, обрушивается на меня.
Все пытались заставить меня покинуть больницу на день, чтобы хотя бы попытаться отпраздновать, даже просто принять душ и побриться, но я отказался.
Стелла даже не имела права голоса в праздновании своего дня рождения, так почему я должен получать удовольствие? Почему я должен оставить нашу реальность позади и притворяться, что все было нормально?
— Ты была хорошей девочкой.
София усмехается. — Я позволила тебе увидеть только то, что я хотела, чтобы ты увидел, Себ. В твоей жизни было достаточно плохих влияний. Тебе не нужно было, чтобы я была другой.
Признательность к моей сестре растет во мне. Несмотря на нашу тяжелую ситуацию, она всегда, всегда старалась делать то, что было лучше для меня.
Она гребаный ангел.
— Я скучаю по ней, — шепчу я, оглядываясь на надгробие позади нас.
— Я тоже. Каждый день.
Между нами воцаряется тишина, но ее поддержка окружает меня, заставляя чувствовать себя немного лучше.
— Поговори со мной, Себ.
— Она ушла. — София ничего не говорит, но я краем глаза ловлю ее кивок. — Она сбежала от меня. От этого.
— Можешь ли ты винить ее?
— Нет, — честно отвечаю я, не сбиваясь с ритма. — Дукасу никогда не следовало приводить ее сюда.
— Почему? В чем у тебя с ним проблема?
Затягиваясь еще раз, я кладу предплечье на согнутое колено.
— Х-он… он убил папу.
— Это то, что ты думаешь?
— Это то, что я знаю, — подтверждаю я, стараясь, чтобы в моем голосе не было никаких признаков колебания.
— Себ, — вздыхает она, в ее тоне сквозит боль. — Этот мир, в котором мы живем, это… опасно. Каждый божий день мы рискуем своими жизнями, жизнями тех, кого любим. И, к сожалению, смерть — это часть этого. Это неизбежно. Тогда мы были на войне. Драки — это грязно, и иногда не те парни получают травмы от не тех мужчин. Но в некотором роде так оно и есть.