Разговаривать с ней — это потрясающе, но это просто напоминание о новой жизни, которую я строила и которую оставила позади.
— Я так и сделаю. Прости, что я скрывала это от тебя, я…
— Я знаю, ты просто пыталась защитить меня. — В ее тоне есть резкость, которую я полностью ожидаю.
— Я не они, Калли. Я всегда буду рассказывать тебе все, обещаю. Ты первый человек, которому я позвонила. Ты первый человек, с которым я хотела поговорить.
— Все в порядке. Честно. Я поняла. Позвони мне завтра, ладно?
— Я так и сделаю. Хорошего вечера.
— Тебе тоже. Пока.
Я сижу там очень долго, все еще держа свой мобильный в руке и прижимая его к груди.
Совершил ли я ошибку, скрыв это от нее?
Качая головой, я заставляю себя отвлечься от «может быть» и «что, если». Теперь уже слишком поздно. Ущерб нанесен.
Я начинаю набирать цифры и нажимаю «позвонить», прежде чем передумаю. Мне не нужно было сохранять этот номер; я знаю его как свои пять пальцев в течение многих лет.
— Дукас, — гремит в трубке низкий папин голос.
— Папа.
Его громкий вздох заполняет линию. — Стелла, — выдыхает он. — Мне так жаль.
Подавляя эмоции, которые угрожают вырваться наружу из-за муки в его голосе, я расправляю плечи и продолжаю, отчаянно нуждаясь в каких-то ответах.
— Почему? Почему ты не пришел навестить меня после того, как я проснулась?
— Милая, все не так просто.
Я усмехаюсь. Я чуть не умерла, и все было недостаточно просто, чтобы он был там и поддержал меня?
— Я была одна, папа.
— Я могу заверить тебя, что это не так.
Осознание поражает меня. — О Боже мой, это из-за него, не так ли? Не говори мне, что ты держался подальше, потому что тебе сказал гребаный ребенок. — Мой гнев начинает брать надо мной верх, и я не в состоянии оставаться на месте.
Поднимая свое ноющее тело с шезлонга, я начинаю расхаживать взад-вперед перед бассейном.
— Это сложно. Я был занят, пытаясь найти того, кто сделал это с тобой, и да, у нас с Себастьяном было… своего рода разговор.
— Я не могу в это поверить, — бормочу я, удивляясь, как Себу вдруг удалось найти в себе силы принимать все решения. — У него нет права голоса во всем этом. В том, кто будет навещать меня. Он никто. Незначительный.
Папа вздыхает, ерзая по комнате, как будто он тоже не может усидеть на месте.
— Он заботится о тебе, милая.
— Он мудак, — шиплю я.
— Да, хорошо. Время от времени мы все делаем не самый лучший выбор в жизни, — признается он.
Я останавливаюсь как вкопанная. — Ты не говоришь, — бормочу я. — Мафия. Тот факт, что у меня есть брат. Тот факт, что моя мать на самом деле не умерла. С чего бы ты хотел, чтобы я начала с твоих ошибочных решений, папа?
— Все, что я делал, это пытался защитить тебя.
— И как у тебя это получилось? — Я плююсь, мои ноги снова толкают меня вперед.
— Почему ты убежала? Мы могли бы присмотреть за тобой здесь.
— Мы? Кто это «мы», папа? Потому что, насколько я вижу, ты не так уж много сделал с тех пор, как меня зарезали.
Измученный стон вырывается у моего отца, как только я произношу это последнее слово, и я не могу остановить чувство вины, которое угрожает захлестнуть меня.
Несмотря на всю его ложь, его коварство, я знаю, что в глубине души он неплохой человек. Это не так. Я лучше разбираюсь в людях, чем это. Я думаю… Я надеюсь.
— Мы просто хотим, чтобы ты была в безопасности.
— И ты решил, что лучший способ сделать это — лгать мне всю мою жизнь. Ты позволил мне войти в ту школу, понятия не имея, кем я была. Кем они были.
— У меня были приняты меры, чтобы защитить тебя.
— Чтобы защитить меня или чтобы защитить свою ложь? — Выплевываю я.
Его молчание говорит само за себя.
— Почему так плохо знать, кто я такая? Кто ты такой?
Я начинаю думать, что он не собирается отвечать тем, сколько времени ему требуется, чтобы сформулировать слова.
— Дела в Лондоне перед нашим отъездом… Они были… грязными.
— Иметь ребенка от жены другого мужчины? Да, это вызовет некоторый беспорядок, пап.
— Это намного сложнее, чем это, милая.
— Ну, прямо сейчас у меня есть все время в мире. Как насчет того, чтобы ты объяснил это мне по буквам? — говорю я, осторожно опускаясь обратно на шезлонг.
— Как насчет того, чтобы ты приехала домой, и мы сделаем это лично?
— Вау, это действительно мнего для того, кто не видел меня с тех пор, как я проснулась.
— Я не мог, Стелла. Поверь мне, это было не по собственному выбору.
— Что он с тобой сделал?
— Он защищает тебя.