— Я собираюсь оттрахать твою пизду до суха, принцесса. Это было слишком давно. Чертовски давно.
Придерживая рукой мое бедро, он снова опускается на колени, но все нежные поцелуи или слова утешения давно прошли, когда он перекидывает мою ногу — ту, на которой все еще видны его инициалы на моей коже — через плечо и ныряет к моей киске.
— Пропустил это. Я чертовски изголодался по этому. — Вибрация его голоса на моей чувствительной коже почти невыносима, пока его пальцы и язык ведут меня к тому, что, я знаю, будет потрясающим освобождением.
Он прав в одном. Это было слишком чертовски давно.
Его язык ласкает мой клитор, его зубы покусывают и задевают, в то время как его пальцы потирают то самое место, от которого у меня перед глазами появляются звезды.
— Кончай для меня, Чертовка, — мрачно рычит он. — Кончи мне прямо на лицо.
Мои пальцы впиваются в его волосы, приближаясь к оргазму, но боль только подстегивает его, и он вгрызается в меня, как одержимый, в то время как одна нога, которая удерживает меня, дрожит, мое колено угрожает подломиться.
— Принцесса. — Его глаза поднимаются на мои, и я теряю всю свою борьбу, чтобы не подчиняться его приказам.
— Себ, — кричу я, мои глаза закрываются, когда удовольствие захлестывает меня, заставляя мир, все, кроме нас двоих, исчезнуть.
Этот… это то, что мне, черт возьми, было нужно.
— Черт, мне нужно быть внутри тебя, Чертовка.
Я не осознаю, что мы двигаемся, пока не хлопает дверь и меня не бросает на кровать. Любая забота о моем исцелении, кажется, была забыта, когда он падает на меня сверху, придавливая к кровати.
— Это то, чего ты хотела, детка?
Он целует меня вдоль позвоночника, втягивая мою кожу в рот и покусывая до тех пор, пока я не клянусь, что он собирается порвать мою кожу.
— Пожалуйста, — хнычу я, мой предыдущий оргазм уже забыт, когда начинает нарастать другой.
Вот как мы работаем. Ненавистные колкости. Болезненные прикосновения. Все остальное — это просто…
— О боже… черт, — стону я, когда он приподнимает мои бедра, облизывая меня сзади.
Его язык погружается в меня, прежде чем скользнуть вверх к моей заднице.
— О Боже. О Боже, — пою я, пока он кружит по моей сморщенной дырочке, заставляя мое тело жаждать большего.
— Кто-нибудь бывал здесь раньше, Чертовка?
— Н-нет, — честно отвечаю я. Некоторые обещали, но никто никогда не выполнял их до конца.
— Скоро наступит день, когда я собираюсь засунуть член глубоко в твою задницу, детка. Сделаю каждый дюйм тебя моим.
Сильная дрожь пронизывает меня насквозь. В отличие от всех других случаев, когда я слышала подобные слова, я знаю, что он будет действовать в соответствии с этим. Он будет тем, кто отведет меня туда. Будет моим первым.
— Черт, ты отчаянно хочешь этого, не так ли? — спрашивает он, его губы скользят по моей ягодице, прежде чем он вонзает зубы в мягкую плоть, заставляя меня выть, как шлюху.
Трещина.
Его ладонь касается того же участка кожи, который он укусил, но его хватка на моем бедре с другой стороны не дает мне рухнуть обратно на матрас.
Он сдвигается, скользя рукой вверх, пока не хватает меня сзади за шею, прижимая к кровати.
— Себ, — хнычу я, когда кончик его члена скользит по моей влажности. — Пожалуйста, мне нужно…
— Я знаю, что тебе нужно, Чертовка. Я всегда знаю, что тебе нужно.
Раньше ты этого не делал, когда пробовал всю эту нежную, милую чушь.
— Да, — кричу я, забывая свою предыдущую мысль, когда он входит в меня.
Он не дает мне шанса приспособиться к его вторжению. Вместо этого он вырывается, его член волочится по моим стенкам и рассылает искры по всему телу, прежде чем снова вонзиться в меня с такой силой, что я бы взлетела над кроватью, если бы он не удерживал меня на месте своими мучительными прикосновениями.
Он делает в точности то, что обещал, и вонзается в мою киску, трахая ее до тех пор, пока мы оба не начинаем задыхаться, а наша кожа не блестит от пота.
— Кончай, Чертовка. Подои мой член.
— Себ, — кричу я, мое освобождение приближается еще быстрее от его наполненного похотью голоса.
Трещина.
— Чеееерт, — кричу я, мой оргазм обрушивается на меня, все мое тело взрывается от удовольствия, пока все не становится черным.
Когда я прихожу в себя, я лежу на боку, мое тело пригвождено к месту тяжелой рукой и ногой, обернутыми вокруг меня, как гребаная коала.
— Ч-что ты делаешь? — спрашиваю я, борясь и не в силах вырваться.
— Держу крепче, чем в прошлый раз. Ты больше не убежишь от меня, Стелла.