— Ты будешь моей гребаной смертью, принцесса. Я надеюсь, ты это знаешь.
— Я рассчитываю на это. Ты заноза в моей заднице при жизни.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Себастьян
Я чувствую, как в ту же секунду Стелла слышит сигнал тревоги и просыпается, потому что все ее тело напрягается. И я знаю почему. Она точно знает, что означает эта тревога.
Все скоро изменится. Снова.
Припадая губами к ее макушке, я вдыхаю ее. Она не единственная, кто немного беспокоится о том, что должно произойти.
— Давай, детка. Нам нужно успеть на рейс, — говорю я, проглатывая беспокойство и натягивая свою обычную маску.
— Отлично, — бормочет она, откатываясь от меня и садясь на край кровати, ее плечи опустились в поражении.
— Ты не боишься, не так ли?
Ее позвоночник мгновенно выпрямляется от моего вопроса.
Оглядываясь через плечо, ее глаза встречаются с моими, заставляя мое сердце учащенно биться в груди.
— Боюсь? Нет, Себ. Я не боюсь. Я просто… это мой дом.
— Нет, — говорю я, протягивая к ней руку. — Твой дом в Лондоне. Со мной.
— Да, — выдыхает она, отрывая свои глаза от моих. Она встает с кровати и идет в ванную, захлопывая за собой дверь.
Я хмурюсь от ее хода. Я знаю, что она нервничает из-за возвращения, даже если она этого не признает. Почему бы и нет? Кто-то в Лондоне явно хочет причинить ей боль. Возможно, я добрался до нее вовремя после его первой попытки, но что будет дальше? Что, если я или кто-нибудь не попаду туда? Что потом?
Боль, которую я никогда раньше не испытывал, разрывает мою грудь при мысли о ее потере.
Нет.
Этого не произойдет.
Мы собираемся вернуться, и вместе мы сможем выманить этого ублюдка и покончить с ним.
Никто не заберет ее у меня, не сейчас. Не после всего, что потребовалось, чтобы попасть сюда.
Душ включается, и я бессилен, кроме как подняться с кровати и пойти к ней.
К тому времени, как я проскальзываю в ванную, она стоит под водопадом, запрокинув голову, вода каскадом стекает по ее аппетитному телу, по заживающему шраму.
Мои кулаки сжимаются, когда я смотрю на это, зная, что какая-то больная пизда вонзила ее собственный нож в ее безупречную кожу.
Я должен быть единственным, у кого есть сила причинить ей боль, оставить свой след на ее теле.
Она визжит, когда я становлюсь перед ней, хватаю ее за горло и прижимаю спиной к плиткам.
Я смотрю ей в глаза, когда ее грудь начинает вздыматься, надеясь, что она сможет прочитать в моих глазах все, что не захочет услышать прямо сейчас.
— Себ? — шепчет она, когда я не двигаюсь.
Схватив ее за бедра, я поднимаю ее на стену, обхватывая ее ноги вокруг своей талии, пока мой член касается ее киски.
— Ничего не должно измениться, Чертовка. Мы все еще можем быть такими вернувшись в Лондон, — уверяю я ее.
— А что, если мы не сможем?
— Я не позволю, чтобы до этого дошло.
С ее губ срывается невеселый смех, но я не пытаюсь заставить ее объясниться. Я уже знаю, что она этого не сделает.
Вместо этого я решил показать ей, как сильно я хочу продолжить это перемирие, которое мы нашли здесь, когда мы вернемся.
Прижимаясь губами к ее губам, я целую ее так, как будто это наш первый и последний раз, и она отвечает мне с таким же энтузиазмом и страстью, но я не могу избавиться от страха, что она пытается сказать мне что-то, чего я не хочу слышать.
Прощай.
Что-то изменилось с ней с тех пор, как мы проснулись. Я ожидал этого. Я знал, что вернуться назад будет нелегко для нее. Я просто не думал, что это изменится так быстро.
Два оргазма, которые я подарил ей в душе, мало повлияли на ее настроение, а необходимость снова попрощаться с друзьями только еще больше испортила его.
К тому времени, как мы занимаем свои места в самолете, она едва напоминает веселую женщину, с которой я провел последние несколько дней, дурачась на пляже.
— Все будет хорошо, ты знаешь? — Спрашиваю я, кладя руку ей на бедро, когда мы откидываемся назад, готовые взлететь.
— Да, я знаю, — рассеянно бормочет она, глядя прямо перед собой на спинку стула перед нами.
— Ты сказала своему отцу, что придешь? — спрашиваю я, надеясь, что что-нибудь снова выведет ее из себя.
— Нет. А ты? — огрызается она.
— Н-нет. Я стараюсь не разговаривать с ним, если это в моих силах.
Она глубоко вздыхает, когда стюардессы начинают выполнять свои правила безопасности, на которые я не обращаю никакого внимания. Все, о чем я могу думать, это о том, что произойдет, когда мы приземлимся.