— Потому что остальные из вас — настоящие ангелы.
— Я? — спрашиваю я, указывая на себя. — Я думал, ты знаешь, что я был девственником, пока не встретил тебя на том кладбище.
— Да, хорошо, — смеется она, немного неловко оглядывая комнату.
Сокращая расстояние между нами, я обхватываю рукой ее шею сбоку, запуская пальцы в ее мокрые волосы.
— Что случилось, детка?
Она делает долгий вдох, прежде чем поднять свои глаза на мои.
— Мы действительно это делаем? — тихо спрашивает она.
— Мы делаем все возможное, чтобы обезопасить тебя, принцесса. Что угодно.
Она печально кивает.
— Давай, тебе нужно отдохнуть.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Стелла
Себ откидывает простыни, и я забираюсь в кровать, наблюдая, как он снимает толстовку и стягивает штаны с бедер, забираясь рядом со мной в одних обтягивающих черных боксерских трусах. Это прекрасное, блядь, зрелище, и оно, несомненно, немного будит мое измученное тело, когда его выпуклость в этом маленьком кусочке ткани привлекает мое внимание.
— Привет, — выдыхает он, его голос глубокий, полный эмоций и голода. Это опьяняющая смесь, которая поражает меня во всех нужных местах.
Длина его тела прижимается к моему, прежде чем его нога зацепляется за мое бедро, а его рука обвивается вокруг моей талии, притягивая меня еще ближе.
— Эй, — шепчу я, глядя в его темные глаза, быстро становясь одержимой их глубиной, теперь, когда гнев уменьшился.
Он не двигается, просто смотрит мне в глаза, как будто он так же очарован моими, как и я его.
— Ты живешь здесь с Тео? — Я задаю только один из многих вопросов, которые горят во мне.
— По большей части, да.
— Но как насчет…
— Шшш… — выдыхает он, прижимая два пальца к моим губам. — На сегодня было достаточно признаний. Завтра я расскажу тебе все. Я обещаю.
— Хорошо, — шепчу я, надеясь, что он это сделает.
— Прямо сейчас я просто хочу напомнить себе, что ты здесь. — Поцелуй. — Что ты в порядке. — Поцелуй. — И что ты моя. — Поцелуй.
Мой ответ прерывается, когда он углубляет поцелуй, проникая языком в мой рот и позволяя мне попробовать пиво, которое он пил.
Он целует меня, пока мы оба не задыхаемся, наши тела горят, а его член твердый и готовый, прижимается прямо к моему ноющему клитору.
— Себ, — стону я, прижимаясь к нему бедрами. — Ты мне нужен.
— Тебе нужно отдохнуть, — отвечает он, покусывая мою челюсть.
— Я могу. После того, как ты заставишь меня кончить.
— Черт, детка. Ты играешь нечестно.
— Когда ты когда-нибудь играл честно? — Я спрашиваю его, прекрасно зная, что он играет только грязно. Каждый раз.
— Одно условие.
— Хм? — Я бормочу, бесстыдно потираясь о него, мой оргазм уже начинает нарастать от одного этого.
— Черт, я чувствую, какая ты мокрая.
— Так сделай что-нибудь с этим.
На моих губах появляется довольная улыбка, когда его рука оставляет меня, чтобы спустить его боксеры, чтобы освободить его член.
— Ты злая, — стонет он в наш поцелуй, потирая головку своего члена сквозь мои складки.
— Нужно знать одного. О, черт, — я задыхаюсь, когда он дразнит меня, слегка толкаясь в меня. — Пожалуйста, — умоляю я, мои мышцы дрожат, отчаянно желая почувствовать, как он растягивает меня.
— Тебе нужно помолчать. Парни — твой брат — просто ждут, чтобы посмотреть, будем ли мы трахаться или сначала подеремся.
Я не могу удержаться от смеха, от которого мои мышцы напрягаются и из его горла вырывается стон удовольствия.
— Это было бы еще лучше, если бы я была полна тобой.
— Чертовски злая.
Он захватывает мои губы, очевидно, принимая мои поддразнивания за согласие молчать, когда он врезается так глубоко, как только может в этой позиции.
Он поднимает мою ногу выше своего бедра и втискивается в меня.
Это медленно, отличается от всех других раз, когда мы были вместе.
Нет ненависти, нет боли. Только отчаяние и обещания чего-то лучшего впереди.
— Я буду держать тебя в безопасности, я, блядь, обещаю тебе, детка.
— Я знаю, — шепчу я, сдерживая свой первоначальный ответ, чтобы сказать ему, что это не его ответственность. Но я полагаю, что если мы действительно собираемся это сделать, то мне нужно прекратить некоторые споры и просто позволить ему делать то, что он должен делать.
Он никогда не ускоряет темп. И он не прерывает наш поцелуй после того, как я сказала эти слова.
Каждое движение его бедер и ласки его языка клеймят его прямо в моей душе.