Клуб переполнен. Я не удивлен — в конце концов, сегодня вечер пятницы.
Мы с Тоби стоим на краю танцпола, осматривая толпу. Но я ее не вижу.
Мое сердце так сильно стучит в груди, что начинает болеть, когда ногти впиваются в ладони из-за того, как сильно сжаты кулаки.
Мои глаза все еще бегают по всем потным, вращающимся телам, когда локоть Тоби касается моих ребер — немного сильнее, чем это абсолютно необходимо, но я забываю об этом, когда следую за его указательным пальцем.
Если я думал, что злюсь на ее маленькую выходку, то это ничто по сравнению с тем, как она танцует с кем-то другим.
— Он, блядь, мертв, — рычу я, прорываясь вперед сквозь толпу.
— Себ, нет, не… — Предупреждение Тоби исчезает, когда грохочущая музыка смешивается с кровью, бегущей мимо моих ушей, мой гнев берет верх надо мной.
Те, кто не видит, как я приближаюсь, отбрасываются в сторону из-за моей потребности добраться до нее.
Она совершенно не обращает внимания, когда я продвигаюсь вперед, ее бедра вращаются против этого ублюдка, когда она теряет себя в данный момент.
Наслаждайся этим блаженством, детка. Это подходит к резкому гребаному концу.
Калли, к счастью, не такая уж забывчивая, несмотря на то, что на ней повсюду руки какой-то сучки. Она должна знать, что это клуб Чирилло. Она должна была знать, что мы будем здесь.
— Стелла, — визжит она за секунду до того, как я подхожу к ним, давая моей девушке самое короткое предупреждение, прежде чем парня, с которым она танцевала, швыряет через весь зал, сталкивая с другими пьяными, ничего не замечающими людьми.
— Себ, нет, — кричит она, когда я переступаю через него, хватая его за рубашку, чтобы поднять, прежде чем мой кулак врезается ему в щеку.
Красная дымка гнева, наконец, поглощает меня, и я теряю контроль над тем, что, черт возьми, я делаю, вымещая все на этом гребаном идиоте.
Только когда чьи-то руки обхватывают меня за плечи, физически вытаскивая меня из обморочного траха, я понимаю, насколько сильно я это потерял.
Моя грудь вздымается, от пота рубашка прилипает к спине, а кулаки вопят от боли. Но всего этого недостаточно, чтобы остановить меня от борьбы за свободу и продолжить.
— Себ, успокойся, черт возьми, — рявкает Тео мне в ухо.
Мое замешательство из-за того, что я слышу его голос, — это то, что мне нужно, чтобы полностью вернуться к реальности, когда мои ноги волочатся по липкому полу.
Люди окружают парня, из которого я только что выбил дерьмо, загораживая мне вид на месиво, которое я сотворил с его лицом.
— Нам нужно убираться отсюда к чертовой матери прямо сейчас.
— Стелла, — кричу я.
— Она у Тоби, ты, тупая пизда, — рычит он.
Тео подталкивает меня к выходу, когда подбегают охранники. Они точно знают, кто стал причиной неприятностей, но один взгляд на нас — и они закрывают на это глаза. Втягивать нас в это дело не стоит того, чтобы из-за этого терять работу.
— Ты везучий ублюдок, — добавляет Алекс через другое мое плечо, когда мы вываливаемся на улицу.
— Что, черт возьми, с тобой не так? — Стелла кричит, оказываясь прямо у меня перед носом в ту секунду, когда мои ноги касаются тротуара.
Моя рука движется быстрее, чем мой мозг может обработать, и мои пальцы обхватывают ее горло, предупреждающе сжимая.
— Я? Что, черт возьми, со мной не так? Все, что тебе нужно было сделать, это остаться дома, черт возьми, — шиплю я, от моего едва контролируемого гнева у меня дрожат руки, когда я держу ее, подталкивая обратно к тому месту, где я оставил свою машину.
Ее губы приоткрываются, чтобы ответить, но слов не выходит.
— Ты хотела, чтобы смерти Карла и Касса были на твоей совести? Это было все? Потому что это все, что ты, блядь, сделала сегодня вечером.
— Н-нет, — наконец говорит она, когда ее спина сталкивается с моей машиной. — Это моя вина, а не их. Они защищали нас. Выполняли свою работу.
— Так почему ты прижималась к какой-то пизде, которая не была мной, когда ты должна была быть в безопасности дома?
Ее зубы скрипят, отчего челюсть отвисает.
Наклоняясь к ней, я провожу носом по ее подбородку, это движение противоречит моей жесткой хватке за ее горло.
— Я не должен был быть на работе, беспокоясь о тебе, детка.
Я чувствую ее намерения еще до того, как она двигается, и отпрыгиваю в сторону, когда ее колено приподнимается.
— Я надеюсь, ты обдумала последствия этого маленького трюка.
Ее глаза темнеют от злого умысла.
— Чертова чертовка, — бормочу я, засовывая руку в карман и бросая ключи Алексу, который стоит рядом со мной, наблюдая за шоу.