Потому как если это реконструкция, нас ждет всего лишь лайтовый бой за очки, «в одно касание». Если нет…
Вот об этом лучше пока не думать!
Глава 3
К приметному дубу с раздвоенной верхушкой, пострадавшему от удара молнии, мы выскочили как-то внезапно. Впрочем, что такое колок? Простая, не очень большая роща — хотя в центре ее казалось, что настоящий лес! Видимо, стоянку разбили в глубине колока ради лучшей маскировки… Однако всего полминуты бега — и вот, мы уже на опушке! А за ней до самого горизонта простирается равнина с желто-серого цвета высокой травой, волнуемой порывами ветра… Да сквозь набежавшие тучи широкими столбами пробиваются солнечные лучи.
От представшей передо мной картины бескрайнего простора на секунду перехватило дыхание — по сравнению с ней я вдруг почувствовал себя совершенно несоизмеримой крошечной песчинкой, столь жалкой и беспомощной, что и помыслить страшно! И тут же в голове молнией промелькнула мысль о том, что против монгольской орды, саму степь олицетворяющую, я также являюсь столь же крохотной песчинкой… И да: вряд ли монголов и покоренных ими воинов разномастных племен меньше ста тысяч. А если меньше, то ненамного, несмотря на все разглагольствования скептиков: четырнадцать тумен у каждого из родственников Чингисхана, отправившихся к последнему морю с Батыем — и в каждой тумене десять тысяч. Штатно! Ведь войско «сотрясателя вселенной» было четко структурировано, разбито на десятки, сотни и тысячи, так что тумена — это что-то наподобие современной дивизии… Причем на границе Рязанского княжества орда стояла не просто так — согласно летописей, Батый ждал подхода своих родичей из степей, где они гонялись за половцами, и поволжья, где покоряли буртасов, чтобы собрать войско воедино. И пусть даже в каждой из приведенных тумен в среднем осталось процентов шестьдесят «личного состава» (потери в боях с булгарами, буртасами, западными половцами, мокшей, все еще незакрытые поставленными в строй рабами), то все равно ведь получается число, близкое к ста тысячам!
Впрочем, от тягостных размышлений я отвлекся уже в следующую секунду, услышал задорные гиканья, и тут же увидел бодро рысящих к дубу братьев-половчан.
Дружинники проскакали мимо — Кречет только утвердительно кивнул им, после чего жестом руки приказал нам прятаться за деревьями, пока половцы не разглядели. Мои соратники выполнили его приказ быстро и умело, я… Я чуток притормозил, оглядываясь по сторонам в поисках достаточно надежного укрытия — в смысле толстого в обхвате дерева, оставшегося «свободным», — не нашел, а поймав на себе злой, буквально испепеляющий взгляд Кречета, метнулся к могучему дубу, замерев рядом с вожаком. Последний лишь зло, неодобрительно мотнул головой, не проронив, впрочем, ни звука — боится, что засада не удастся.
Действительно, приближающиеся половцы могли заметить мое движение — но, по всей видимости, все же не заметили. Аккуратно высунувшись с левой стороны толстого, не менее двух обхватов, дубового ствола, я увидел одиннадцать скачущих за братьями всадников, стреляющих на ходу из луков. При этом у трех воинов лёгкие круглые щиты (возможно плетенные, из той же ивы) были одеты локтевым хватом на левую руку, одновременно с тем удерживающей лук. У остальных приторочены к седлу; на моих глазах один из степняков отчаянно вскрикнув и выпал из седла, поймав удачно пущенную в ответ стрелу в грудь — наши «половчане» огрызаются крепко! Они развернулись в седлах полубоком, обратившись к степнякам, и закинули за спины каплевидные щиты. У одного из братьев — как кажется старшего, Завида, держащегося чуть позади и словно прикрывающего собой Мала — в нем торчат уже два древка! У меньшего же пока нет ни одного… А вот мы свои щиты, кстати, оставили на стоянке!
Между тем, всадники уже практически поравнялись с засадой, и я поспешил укрыться за дубом, довольно подробно разглядев наших врагов. Успел отметить, что последние защищены лишь стегаными халатами, не имеющими никаких металлических вставок, да легкими круглыми щитами, у большинства все еще притороченными к седлам! А помимо луков со стрелами и легких сабель, только трое половцев вооружены также недлинными копьями…
Тот факт, что на моих глазах убили человека — крик боли его был явно не фальшивым, к тому же половца во время удара стрелы в грудь ощутимо дернуло и явственно толкнуло назад, после чего он буквально вылетел из седла! — меня практически не тронул. То, что это не реконструкция, в принципе, уже очевидно… Если только я вдруг не оказался участником съемок очень крутого исторического блокбастера с профессиональными каскадерами и космическим бюджетом, раз создатели позволили себе реальные клинки, а не киношную бутафорию! Но ведь помимо некоторых воспоминаний, мне начали приходить и чувства Егора. А с ними к врагу, являвшемуся на Русь пограбить, да угнать баб и детишек в полон, да побить стрелами и порубить саблями безоружных, проснулась стойкая, непримиримая ненависть. Помог и тот сон, когда я уже был Егором — проснувшиеся чувства не были мне незнакомы!