– Хорошо. Проклятие! На то, чтобы заставить мои старые кости двигаться, похоже, уйдет не меньше пяти минут.
Рагнарсон повернулся, чтобы уйти, но на мгновение раньше в проеме ворот, ведущих на плац, мелькнула тень. Мелькнула и исчезла. Тайный соглядатай так и остался невидимым даже для верного слуги чародея.
Пройдя пару шагов, Рагнарсон остановился.
– Ах да… Я хотел спросить. Имя или, возможно, титул Избавитель тебе что-нибудь говорит?
Вартлоккур окаменел. Медленно, словно борясь с невидимой силой, он поднял голову и посмотрел в лицо короля:
– Нет. Где ты его услышал?
– Здесь. Если имя тебе ничего не говорит, то почему ты ведешь себя так, будто…
– Как мне себя вести, Рагнарсон, решаю только я. Заруби это себе на носу. Но выкинь из памяти имя, которое ты слышал. И не вздумай произносить его вслух в моем присутствии или в присутствии моих близких.
– Умоляю простить меня, Ваше Психоватое Чародейство, но у меня, как, возможно, вы слышали, есть здесь кое-какие обязанности, и все, что может иметь значение для Кавелина, меня, дьявол тебя побери, касается напрямую. И ни ты, ни все Семь богов не смеют мне указывать, что я должен делать для блага этого королевства.
– Предмет, о котором ты говоришь, чем бы он ни являлся, не имеет никакого отношения к Кавелину. Выкинь его из своей памяти. И уходи. Мне больше нечего тебе сказать.
Изумленный всем услышанным, Рагнарсон сумел заставить свои нижние конечности нести себя в сторону кухни. Что, во имя всего святого, происходит с чародеем? Старый брюзга знает гораздо больше того, что говорит вслух.
Заботы начали постепенно оставлять его, но зато стал давать знать о себе желудок. Браги казалось, что брюхо его превратилось в бездонную яму, требующую, чтобы её заполнили перед отходом ко сну.
Он тащился по скверно освещенному коридору, размышляя о вздорности Вартлоккура. Вдруг на полу под его ногой что-то зашуршало. По ночам замок освещали всего несколько неярких масляных ламп, и разглядеть что-либо было практически невозможно. Одно из проявлений его режима экономии.
Странный звук не сразу проник в сознание Браги. Сделав ещё несколько шагов, он остановился, повернулся и прошел назад. Склонившись к полу, он заметил на нем смятый листок бумаги. Бумага в Форгреберге была большой редкостью, и оставлять такую ценность валяться на полу явно не стоило. Кто-то, видимо, потерял листок. Рагнарсон поднял его и прошел к ближайшей лампе.
На бумаге было записано несколько имен. Почерк оказался настолько плохим, что Браги лишь с огромным трудом смог их расшифровать. Правописание автора тоже оставляло желать лучшего.
Вслед за именем ЛИКОПУЛОС стояла галочка, позже зачеркнутая. ЕНРЕДСОН. АБАКА. ДАНТИС. ТРИБИЛКОК. В другой группе имен, стоящей отдельно, значились Вартлоккур, Мгла и другие сторонники короля. Имена трех военачальников были помечены звездочками.
Браги прислонился спиной к стене, забыв о сне. Он разгладил листок, аккуратно сложил его и сунул в карман.
Почему первыми названы лучшие офицеры Кавелина? И почему в списке не значится его имя?
Рагнарсон подумал, не стоит ли вернуться с этим листком к Вартлоккуру или лучше немного подождать. Решив, что дело терпит, он побрел к кухне, бормоча под нос:
– Готов держать пари, что древнее пугало ничего не найдет. Человек, который направляет руку убийц, находится здесь в замке.
В этот момент в его душе заскребли кошки, и Рагнарсону потребовалось некоторое время, чтобы понять, что в нем заговорил инстинкт самосохранения. Записка! Она может послужить обвинением и против него. Ее могли оставить на полу сознательно в расчете на то, что он на неё наткнется.
Браги извлек из кармана листок, развернул, прочитал ещё раз и поднес его к пламени факела. Однако его тут же осенила другая идея. Он оторвал от листка имена Требилкока и Вартлоккура и лишь после этого сжег остальное. Пусть Майкл и чародей проведут следствие по фрагментам с их именами.
У поваров не нашлось ничего, кроме холодной курятины. Рагнарсон пристроился в углу и принялся неторопливо жевать.
Из коридора послышались голоса. Голоса приближались.
– И она говорит «О, Гейлз, ты мог бы одолжить мне одну крону. Ты хорошо поработал». А я ей в ответ: «Ну и дерьмо же ты». Не… Я не вру. Они всегда знают, когда у вас появляется денежка. А она все свое… «Гейлз, одолжи мне крону». – «Ну не дерьмо ли ты?» – говорю я в ответ. Да… Молодая баба. Красивая. Надо же… «Гейлз, ты хорошо поработал». А я ей как врежу: «Ну и сучка же ты», говорю.
Сержант появился в дверях. Рядом с ним стоял юный гвардеец, который, судя по его виду, с трудом удерживался от смеха.
– Да… – пробормотал себе под нос Рагнарсон. – Ну и сучка же ты.
ГЛАВА 6
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
БАЛ В ЧЕСТЬ ПОБЕДЫ
Музыканты истязали свои инструменты, заставляя их звенеть, скулить и выть. Пары скользили в танце по полу огромного зала. Рагнарсон не обращал внимания ни на музыку, ни на танцоров. Дерел Пратаксис вернулся домой и прибежал на празднование Дня победы, едва успев смыть с себя дорожную грязь. Как только появлялась возможность, король принимался шептаться со своим эмиссаром.
– Он говорит абсолютно искренне, – сказал Пратаксис, комментируя слова Хсунга. – Лорд действительно желает мира и дружбы. У него такой характер, что он совершенно убежден в правдивости слов, которые произносит. Назавтра Хсунг может все с той же искренностью утверждать диаметрально противоположное. Весьма редкостный талант. Он вас завораживает, и вам начинает казаться, что вы стали его единственным конфидентом. У вас создается впечатление, что с ним вы будете вершить великие дела. У Хсунга это получается настолько ловко, что вы попадаете в ловушку, прекрасно понимая, что происходит.
– Знавал я одного человека, который так вел себя, общаясь с женщинами, – пробормотал Браги. – Бедняжки ловились на его слова, хотя отлично знали, чего он от них хочет.
Рагнарсон проинформировал отощавшего ученого о тех странных событиях, которые произошли за время его отсутствия, и, уже заканчивая рассказ, спросил:
– Тебе не довелось там слышать о существе, именуемом Избавителем?
– Только шепоток. Ничего конкретного. Это нечто такое, что заставляет тервола скрежетать зубами и дрожать. Избавитель ассоциируется с дальним востоком. С землями за пределами Шинсана, как мне кажется.
– Любопытно. Интересно, какое отношение Избавитель может иметь к Вартлоккуру?
– Почему бы вам у него не спросить?
– Я спрашивал. Он не хочет об этом говорить.
Однако Пратаксиса больше всего заинтриговала неспособность чародея обнаружить хозяина тех людей, которые напали на Лиакопулоса. От сообщения о Мгле, Дантисе и Требилкоке он вообще отмахнулся, заявив, что это не больше чем обыкновенный политический зуд. Появление агента Ясмид вызвало у Дерела живой интерес – Рагнарсон решил сообщить ему о визите, несмотря на предупреждение Хабибуллы.
– Это интересно уже потому, – сказал он, – что Хсунг разработал план, отвечающий не только полученным им свыше приказам, но и извечным желаниям Шинсана завладеть западными землями…
Браги остановил его, подняв палец. Он решил проявить хотя бы кратковременный интерес к празднеству. Ингер была в зале среди дам из наиболее благородных семей Нордменов. Заметив внимание супруга, она одарила его одной из своих знаменитых улыбок. Браги в ответ подмигнул и тут же вернулся к делам:
– Слушаю тебя, Дерел.
– Хсунг превратил Тройес в целиком вассальное государство, делая вид при этом, что все обстоит совсем наоборот и что он сам находится в полной зависимости от Тройеса. Он хочет вначале сделать всю грязную работу руками сателлитов, а затем, когда начнется протест, отречься от них.
– И что же это конкретно значит?
– Он пошлет их маршем на восточное побережье Хаммад-аль-Накира. Тройес вот уже несколько веков заявляет претензии на эти территории, точно так же, как Хаммад-аль-Накир претендует на владение Тройесом. Хсунг хочет установить контроль над побережьем вплоть до Сук-эль-Арба или даже дальше, если у его вассала хватит силенок.