«Волчья слеза» формой походила на гигантскую, сантиметров пяти-шести каплевидную жемчужину антрацитово-черного цвета. На ощупь алмазно-твердая и мертвенно-холодная. Дайс живо представил себе потенциального моллюска-родителя и поежился.
Меж тем беседа шла своим чередом.
— Пан Вохомурка, наверное, я уже утомил вас расспросами и просьбами. — Мартин улыбнулся и предложил: — Давайте сменим тему. Что вы скажете о погоде?
— О! Да вы — хитрец, пан Кржемилек, — шутливо погрозил ему пальцем хозяин лаборатории. — Я с удовольствием покажу вам официальный прогноз по выбросам на ближайшую неделю, но сами понимаете — Зона есть Зона.
Под вечер профессор стал намекать на неотложные дела и тактично выпроводил гостей на воздух. Как раз и сталкер заявился (поди, недолго и искали, свистнули с улицы первого попавшегося бродягу). Красавец отрекомендовался Чингачгуком. Хоть убейте, а не похож этот дерганый многословный бледнолицый позер на матерого индейца. Не успел дослушать, что от него хотят, а уже пургу понес. «Планы ваши — фуфло, наплевать и забыть. Я три года Зону топтал, она мне — мать родная». Мартин ему слегка подыграл. Мужичонка окончательно расцвел и даже не заметил, как согласился со всем, что опроверг и высмеял пять минут назад. Получил аванс и объявил: «Выступаем сразу, вслед военному каравану. Не успеете собраться, плакали ваши денежки, ждать не буду».
Скользкий тип. Гляди сам не проспи, конь педальный. И как тебя мутанты до сих пор не задрали?
Дайс поделился сомнениями с Капралом.
— Не заморачивайся, — отмахнулся тот. — Сталкеру голова ни к чему, он жопой опасность чует.
— Реальный бродяга, — встрял Ангел и подначил приятеля: — Ставлю десятку. За ворота выйдет, ни разу не заблудившись.
Вот же занесла нелегкая. Сержант ощутил себя участником представления в цирке абсурда под сумасшедшими небесами.
Полчища зомби штурмуют минные поля Периметра. Колобки-переростки на курьих ногах идут на запах мочи. Танки наматывают на гусеницы шаровые молнии. Научную базу устраивают посередь пастбища мутантов. Университетские профессора непринужденно барыжат секретными артефактами, а укуренные самозваные чингачгуки слывут почетными следопытами.
«Вы еще об заклад побейтесь, кто первым на «жарке» запалится, — подумал Дайс и вдруг явственно осознал: — А ведь и поспорят, чертяки».
Ну, коли так…
— Мужики. Дойду до финиша, с вас по десятке. Пошло? — предложил он.
Капрал смерил его взглядом и оценил:
— Дойди, и получишь полста.
— Я, пожалуй, рискну сотней, — решил Ангел.
Наемники охотно делали ставки. Торги закрыл Мартин под дружный гогот остальной команды.
— Штука, парень. И попробуй меня разорить.
— Непременно, — пообещал Дайс и тоже осклабился.
Видно, и вправду Зона по-особенному на людские умы влияет.
Чернобыльский пес
До ночи собирались в поход.
Когда подбираешь оружие для небольшого пешего подразделения, уходящего в рейд без возможности опереться на базу поддержки, всегда приходится искать компромисс по ключевым пунктам: вес, огневая мощь, универсальность, унификация.
Русская классика «семь шестьдесят два» почти на четверть тяжелее натовского патрона «пять пятьдесят шесть». Четыре выстрела против пяти. Решено, берем восемь штурмовых винтовок «Неклер-Кох 416», оснащаем их глушителями, оптическими прицелами, подствольными гранатометами и получаем универсальный продвинутый инструмент в стиле заслуженного американского ветерана «М-16». Для огневой поддержки требуется пара компактных и мощных пулеметов (наверное, не стоит объяснять, чем настоящий пулемет отличается от ручного недоразумения на базе автомата). Лучший вариант — бельгийский «Миними», модификация для специальных операций. Отличная машинка с завидной мобильностью — всего-то шесть кило. Комплектуется оптикой и славится редкой фирменной фишкой — закончились ленты, без проблем, пихай в приемник стандартные магазины от штурмгевера.
Далее имеем официально задекларированные ультра-компактные помповые ружья «FABARM». Те самые, что не принял в расчет офицер с Периметра, — приклада нет, ствол куцый, манерная какая-то штуковина — то ли дело, берданка в рост, самое оно против кровососа. Типичная ошибка, в умелых руках непритязательные итальянцы — удобная и сокрушительная сила ближнего боя. У полуавтомата с коробчатым магазином скорострельность, разумеется, повыше, зато помповый вариант чутка надежней будет, да и кушает самые ходовые в Зоне патроны 12-го калибра по семь штук кряду.
Как ни странно, дольше всего Мартин выбирал «оружие последней надежды». На эту роль лучше других годилась неувядающая сеньора итальянского происхождения. По здравом размышлении, он все же предпочел ей более легкую и емкую наследницу — «PX4 Storm» с удлиненным магазином на 20 патронов. По две штуки на брата.
При таком раскладе наемники гарантированно могли разжиться и выстрелами к подствольникам, и необходимыми патронами прямо в Зоне. Появился соблазн уменьшить стартовый боезапас и обзавестись тяжелыми средствами огневой поддержки. Мартин рассудил иначе — важнее сохранить автономность отряда. Чем дольше они не засветятся у торговцев, тем лучше. Ограничился ручными гранатами и кое-какими взрывными прибамбасами. По поводу последних долго шептался с одним из новичков.
Ах да, чтоб не забыть, в декларации еще значились два престарелых «калаша» чешского производства, несколько по-лоховски здоровенных пистолетов и запасец противопехотных мин (от зверья огораживаться разрешено). Вроде как экологи серьезно подготовились.
До времени весь контрабандный груз хранился в тайниках под полами кунгов, теперь же под его переноску задействовали тубусы и кофры, повыкидывав из них всякий научный хлам. В рюкзаки же пока сложили провизию, запас воды, снаряжение, взрывотехнику и патроны. Стволы наружу не торчат, и хорошо, будет еще время перепаковаться вдали от чужих глаз. По поводу провианта долго спорили с Ангелом — главным кашеваром. Дай ему волю, в рюкзаки, кроме запасов желательных разносолов, вообще ничего не влезло бы. Даже любитель разносолов Дайс с легким изумлением наблюдал ангеловские заготовки, припрятанные в одном из грузовиков. Одних только разновидностей штурм-пакетов сержант насчитал больше дюжины — практически весь возможный перечень.
— Ангел, ты с ума не сошел?
— Так ведь, к примеру, твоих предпочтений я не знаю. А вдруг ты в своей Африке уже разучился свинину жрать? Или Мартин, чтоб его, не мог заранее предупредить, что больше всего любит гречку. Я ее, родимой, больше заготовил. Так нет, как дурной волок и гречку, и рис, и вон, перловку, ее, кстати, Капрал уважает. А нашему Баксу жизнь не мила, если хоть раз в неделю пшенки не отведает. — Кашевар с ожесточением перекладывал связки с порционными пакетиками круп.
— А спросить?
— А самому сказать? Вот ведь нет чтобы подойти к старине Ангелу и сообщить: «Друг мой, Ангел, вот люблю я курочку или ягнятинку сил нет как». Так ведь никто не подойдет. Сам я должен догадываться.
— Так мы ж даже не на неделю, — попытался Дайс смягчить Ангела.
— Это Зона, сынок. Зона. Здесь никто тебе не скажет, сколько времени потребуется на проход из пункта А в пункт Б. А если не уложимся? Мне вас что, воронами кормить?
— Эй, знаешь, что у Ангела в прежней жизни по схронам было распихано? Жратва, вода, водка, котелки-сковородки. — Это встрял в разговор подошедший Капрал.
— А чтоб ты делал тогда, когда после выброса мы из-за трамплинов перед входом неделю, считай, сидели? — Ангел уже чуть не кричал.
— Что делал? Что делал? Ремень жевал да в потолок плевал. А так, ты прикинь, я за ту неделю аж поправился. Килограмма на три.
— На два!
— На три! Мне лучше знать. — Капрал уже открыто ржал. — Но что правда, то правда — кофе ты там варил нам отменный. А вот водка быстро кончилась, надо было запасать побольше.
— Да на тебя разве запасешь?! Ты ж ее, родимую, уговариваешь не глядя!
— Ну ты, брат, сказал. Можно сказать, при новом человеке обозвал старого друга, считай, алкашом.